— Уже три года я работаю в этой сфере... — Андреа заметил, что парень уже какое-то время болтает. Но не слышал ничего из сказанного. В этот момент ему захотелось оказаться в другом месте, на острове или, лучше того, в воде, в море, потому что ему было жарко. — И думаю, что теперь знаю, что подтолкнуло меня к выбору такой профессии, — он сделал паузу, словно для привлечения внимания, словно чтобы возбудить любопытство, ожидание ответа. Понял, что не дождётся ничего подобного, так что просто продолжил: — Фильм. — Он помолчал, словно это слово могло заставить его прореагировать. Однако Андреа продолжал смотреть в окно. Стефано принялся рассказывать свою историю: — Решиться на такую жизнь меня заставил фильм. Возможно, если бы тем вечером я не остался дома и не включил телевизор, то меня сейчас не было бы здесь. Вот так-то... — рассмеялся он. — Вся вина лежит на этом фильме.

Он пытался быть забавным. Но Андреа не обращал на него внимания. «А я?! Какой фильм посмотрел я, что сделал я, какой выбор был у меня? Никто не спросил меня, хочу ли я такой жизни. Почему они не бросили меня там? Почему я просто не умер, когда в меня врезалась та машина? Или просто я мог бы остаться полностью парализованным, овощем? Тогда мне бы не пришлось сейчас чувствовать, знать, даже понимать этих глупых слов!» Слеза скатилась из его глаз. Но Андреа подумал, что парень примет её за каплю пота, а даже если и поймёт, то ему самому наплевать на это. Его больше ничего не волнует.

А парень всё продолжал говорить. Андреа уже не слушал его. Он закрыл глаза, мокрые от слёз, и представлял, что находится в другом месте. Он был там, под солнцем, в футболке и шортах, ему было жарко, он бегал; да, он бегал среди этих ребят, с мячом под ногами, он обгонял одного, а затем другого. Он подталкивал мяч вперёд и бежал без остановки — быстро, быстрее всех — на своих ногах, на своих прекрасных ногах.

Когда он очнулся, в комнате уже никого не было. Стул снова был на своём месте, свет, пробивающийся в окно, был чуть тусклее. С футбольного поля не доносилось никаких звуков – игра уже закончилась. Медленно открылась дверь, и вошла София с подносом. На нём были чайник с горячим чаем и томатный сок, сладкое печенье, жареная картошка и оливки. Андреа потянул рычаг и поднял спинку, чтобы сесть удобнее. София поправила подушку за его спиной, а потом спросила так, словно это было частью их обычных разговоров:

— Стефано ушёл. Как он тебе?

Андреа посмотрел на неё с саркастичной улыбкой на лице:

— Это последний человек на планете, с которым мне хотелось бы знакомиться. Не выношу его лицемерие и притворное наличие интеллекта. Он вёл себя со мной так, словно я повредился головой, а не позвоночником, словно я шестилетний придурок, который боится всего, что его окружает… Если бы у меня всё ещё были ноги, я бы пинал его под зад до самой больницы.

Потом он долго смотрел на неё. Он сказал это специально, он искал ссоры: его наполняла злость и он так отреагировал, потому что хотел, чтобы она отдалилась от него.

София поняла это и удивила саму себя тем, что вдруг показалась совсем другим человеком, который отвечал вместо неё:

— У тебя всё ещё есть ноги, и они не теряют надежды. Доктора говорят, что однажды ты снова сможешь ходить. К тому же, больница не так уж далеко. Возможно, ты и в самом деле сможешь проводить его туда пинками.

Она старалась казаться забавной. А на самом деле  просто не знала, что ей делать.

— Кто такие «они»? Кто не теряет надежды? Врачи? Они только и делают, что живут надеждой, а своим пациентам они дают, кроме анальгетиков, только успокоительное и антидепрессанты.