Он взял томатный сок с такой жестокостью, что ударил чайник и весь горячий чай разлился по одеялу и его ногам.

— Что ты творишь?

— В смысле – что творю? Что за идиотский вопрос! Я разлил на себя чай… И всё равно, я ни хрена не чувствую! Я обжёгся? Мне очень жаль, но я ничего не замечаю!

С этими словами он взял кружку и с силой бросил её в окно. Затем взял стакан и бросил его в стену. То же самое он проделал с жареной картошкой и чашкой оливок. Наконец, добрался до подноса и запустил его в лампу на столе. Он стал кидаться всем, до чего могли дотянуться его руки: книга на его прикроватном столике, ваза. Затем он подтянулся на кровати и обеими руками схватился за шторы. Одно мгновение крючки выдерживали его вес, но в следующую секунду они оторвались вместе с карнизом. Андреа не удержался и упал с кровати. Он скользил на чае и томатном соке, оливках, жареной картошке и осколках стекла. От тащил за собой мёртвый груз в виде ног, запутавшихся в одеяле.

София, наблюдавшая за этой сценой замерев, внезапно оказалась рядом с ним.

— Милый, не делай этого, умоляю тебя, дорогой, умоляю…

— Проклятая жизнь, будь она проклята, — он стал бить руками пол. Попытался встать, опершись на ладони, но поранил пальцы, порезался. Его кровь смешалась с томатным соком, чаем и раскрошившимся печеньем, которое превратилось в сладкий пластырь. — За что… За что… — Андреа начал рыдать. София обняла его, крепко прижала к себе и тоже расплакалась. — Почему меня не оставили умирать? Почему меня наказали именно так? Я должен был умереть, я должен быть мёртв, меня не должно быть здесь. Посмотри на меня…

София отстранилась от него немного, всё ещё обнимая.

— Я смотрю на тебя, и ты так же красив, как и всегда…

— Это неправда, я отвратителен.

— Милый, умоляю, не говори так. А как же моя жизнь? Что было бы с моей жизнью, об этом ты подумал?

Андреа немного помолчал.

— Для тебя тоже было бы лучше, если бы меня не было.

София вновь обняла его и прижалась к нему ещё крепче.

— Это неправда, почему ты так говоришь?

Она спрятала своё лицо в его волосах. В слезах, она вдыхала его запах.

— Потому что так и есть.

София погладила его по голове.

— Я люблю тебя, и только это имеет значение.

— Тогда поклянись мне кое в чём.

София отстранилась.

— Клянусь тебе, любимый.

Андреа наконец-то улыбнулся.

— Ты ведь ещё не знаешь, в чём дело...

София тоже улыбнулась.

— Что угодно... Но нам нужно учиться жить так. Если оставить всё, как есть, ничего у нас дальше не выйдет.

Андреа глубоко вздохнул.

— В тот день, когда ты уже не будешь влюблена, когда тебе понравится другой... — София попыталась прервать его, но он тут же приложил палец к её губам: — Позволь мне закончить… — София закрыла на мгновение глаза. Затем открыла их и согласно кивнула. Андреа продолжил: — И даже если никого другого не будет, а ты просто устанешь от меня... ты должна будешь оставить меня, не делая из этого трагедии.

 — Но...

— Нет, мы поступим, как любая другая пара. Поклянись мне.

— Я тебе клянусь.

— Что бы ни случилось. Если ты больше не захочешь быть со мной, мы расстанемся и точка. Согласна?

— Я уже поклялась.

Андреа посмотрел ей в глаза. София также смотрела на него. И видела совсем другого мужчину, не того, которого всегда знала. Он казался хрупким, неуверенным, нуждающимся в заботе и в том, чтобы перестроить всю свою жизнь, которую он вёл до этого момента.