— Я пишу стихи.

— У меня на стихи нет времени, — отрезает Элизабет. — И раньше не бывало, и впредь не будет. Вы не возражаете, если мы перейдем к Райану Бэйрду?

— А, да. — Поппи нагибается с кресла к своей сумке. Достает папку и вручает Элизабет. — Имя, адрес, электронная почта, номер мобильного и список последних звонков, сведения о социальном страховании, данные службы здравоохранения, история браузера, мобильные номера ближайших знакомых. Боюсь, больше ничего собрать не успела.

— Для начала сойдет, спасибо вам, Поппи, — говорит Элизабет.

— Благодарите не меня, а Дугласа, — возражает Поппи. — Если бы решала я, вы ничего этого не получили бы. Вы уж извините, но это выглядит не совсем законным.

— О, в наше время все незаконно, порой даже по улице ходить не стоит. Иногда приходится нарушать законы, — успокаивает ее Элизабет.

— В том-то и дело! — оживляется Поппи. — Мне не нравится нарушать законы. Меня это не возбуждает. А вас возбуждает, да?

— Да, — признает Элизабет.

— Ну а меня нет. Мне от этого не по себе. А вся моя работа в том и состоит, чтобы действовать против правил.

— Со мной было бы так же, — вставляет Джойс.

— О, Джойс, давай не будем о тебе, — отмахивается Элизабет. — Ты стала бы превосходным шпионом.

— Я все же полагаю, Поппи лучше писать стихи.

— Спасибо, — говорит Поппи. — Моя мама с этим согласна. А она обычно права.

— Не поймите меня неправильно, я тоже думаю, что вам надо писать, — объясняет Элизабет. — Слушать стихи я не хочу, но вы несомненно должны писать. Только прежде необходимо закончить работу. Защитить Дугласа.

— Как мне не терпится его увидеть! — восклицает Джойс. — Ты не боишься, что я в него влюблюсь?

— Джойс, он покажется тебе красивым, но ты сразу раскусишь его.

— Посмотрим, — говорит Джойс. — Поппи, можно спросить, почему у вас на запястье тату с маргариткой? Кажется, вам больше подошел бы мак.

Поппи улыбается и поглаживает татуировку.

— Мою бабушку зовут Дэйзи. Я с ней как-то поделилась, что хочу сделать тату, а она — только через мой труп, мол, все эти якоря, русалки и тому подобное. Но я пошла, сделала вот эту и в следующий раз показала ей. Говорю: «Дэйзи, познакомься с тезкой». Что она могла на это сказать?

— Умная девочка, — замечает Джойс.

— А через две недели я снова к ней пришла. Она закатала рукав и заявила: «Поппи, познакомься с тезкой». А у нее на все предплечье — огромная татуировка, цветок мака. Сказала, мол, если я строю из себя идиотку, так чем она хуже.

Элизабет смеется, Джойс хлопает в ладоши.

— Похоже, она наш человек, — отмечает Элизабет. — Поппи, если это ваше последнее задание в Службе, так тому и быть, но даю слово: мы постараемся, чтобы вы получили от него удовольствие.

— Непременно, — говорит Джойс. — Еще макарун, Поппи? Вам ведь понравилось.

Поппи выставляет ладошку, отказываясь.

— Мы сюда не впустим никого, кому здесь быть не положено. Дуглас будет в полной безопасности, а значит, и вы тоже, — обещает Элизабет.

— Если только они не подоспеют этим вечером, пока мы доедаем макаруны, — уточняет Поппи.

— И, пока нам здесь все равно нечем заняться, наверняка мы разгадаем, что Дуглас сделал с алмазами.