Г.:  Может, она имела в виду другую детскую площадку, наверху, у водонапорной башни?

С.:  Думаю, что нет. Она никогда туда не ходила. По крайней мере, не одна.

Г.:  Как вы думаете, она могла пойти к каким‑нибудь другим друзьям или подружкам?

С.:  Насколько мне известно, нет. Она всегда играла только с этими двумя.

Г.:  Что вы делали после того, как не нашли ее у подружки?

С.:  Я… я пошла на детскую площадку возле Свеавеген. Там никого не было.

Г.:  А потом?

С.:  Потом я уже не знала, что должна делать. Я пошла домой и принялась ждать. Стояла у окна и высматривала ее на улице.

Г.:  Когда вы позвонили в полицию?

С.:  Это было уже позднее. В пять или десять минут одиннадцатого я увидела, как возле парка остановился полицейский автомобиль, а потом приехала машина скорой помощи. Тогда уже начался дождь. Я надела плащ и побежала туда. Я… я говорила там с каким‑то полицейским, но он сказал мне, что там ранена какая‑то взрослая женщина.

Г.:  И вы пошли домой?

С.:  Да… и я увидела, что в квартире горит свет. Я так обрадовалась, думала, что она уже дома. Но я просто забыла выключить свет.

Г.:  Когда вы позвонили в полицию?

С.:  После половины одиннадцатого, я уже больше не могла выдержать. Я позвонила одной моей подруге, мы вместе работаем на фабрике. Она живет в Хёкаренгене. И она мне сказала, чтобы я немедленно позвонила в полицию.

Г.:  По нашим данным вы позвонили без десяти одиннадцать.

С.:  Да. А потом я пошла в управление полиции. То, которое на Сурбрунгатан. Они были очень любезны со мной, я должна была описать им, как Ева выглядит… как она выглядела, во что была одета. Я взяла с собой фотографию, чтобы они знали, как она выглядит. Они были очень доброжелательны. Тот полицейский, который все записал, сказал, что не проходит и минуты, чтобы какой‑нибудь ребенок не заблудился или не остался на ночь у знакомых, но всегда через несколько часов это обязательно выясняется. И…

Г.:  Да?

С.:  Он сказал, что если бы что‑то случилось, возможно, какое‑нибудь несчастье, то им об этом уже наверняка бы доложили.

Г.:  Когда вы вернулись домой?

С.:  После полуночи. Я сидела и ждала… всю ночь. Ждала, что кто‑нибудь позвонит. Полиция. Я оставила им свой номер. Но никто не позвонил. Я на всякий случай позвонила туда еще раз. Но тот господин, с которым я разговаривала, сказал, что у них есть мой номер и что они немедленно позвонили бы мне, если бы…

(Пауза.)

С.:  Но никто не позвонил. И утром тоже. А потом пришел полицейский в штатском и… сказал… что…

Г.:  Думаю, можно не продолжать.

С.:  Да. Нет.

М. Б.: К вашей дочери уже пару раз приставал один… ненормальный человек, не так ли?

С.:  Да, прошлой осенью. Дважды. Она говорила, что якобы знает его. Он живет в том же квартале, что и Эйвор, это та девочка, у которой нет телефона.

М. Б.:  Он живет на Хагагатан, да?

С.:  Да. Я заявила об этом в полицию. Мы были там с Евой, и все это мне пришлось рассказать какой‑то женщине. Ей также показали множество фотографий в альбомах.

Г.:  У нас имеется рапорт об этом. Материал мы уже нашли.

М. Б.:  Я знаю. Но я бы хотел вас спросить, не приставал ли этот человек к вашей Еве еще раз. Я имею в виду, после того, как вы заявили об этом в полицию.

С.:  Нет… насколько мне известно, нет. Она ничего не говорила… а ведь она всегда обо всем рассказывала.

Г.:  Спасибо, фрау Карлсон, это все.

С.:  Уже все?

М. Б.:  Не сердитесь, что я спрашиваю, но куда вы собираетесь сейчас идти?

С.