Г.:  Я провожу вас вниз, и мы по дороге все это обсудим. Думаю, мы что‑нибудь придумаем.

С.:  Спасибо. Вы очень добры ко мне.

Колльберг выключил магнитофон, хмуро посмотрел на Мартина Бека и сказал:

– Тот мерзавец, который приставал к ней осенью…

– Да?

– Его сейчас внизу допрашивает Рённ. Мы взяли его сразу же, вчера днем.

– Ну и..?

– Пока что это лишь большая победа современной вычислительной техники. Он ухмыляется и говорит, что это был не он.

– Это что‑то доказывает?

– Конечно же, нет. У него вообще нет никакого алиби. Утверждает, что был дома и спал. У него однокомнатная квартира на Хагагатан. Говорит, что ничего не помнит.

– Он был насквозь пропитан алкоголем, – сказал Колльберг. – Мы знаем, что он сидел в ресторане «Красная вершина» и хлестал до шести часов, а потом его выставили. Думаю, его дела неважные.

– Что у него в прошлом?

– Насколько я могу судить, он обыкновенный эксгибиционист. Лента с записью рассказа этой девочки у меня здесь. Еще одна победа современной техники.

Открылась дверь, и вошел Рённ.

– Ну как? – спросил Колльберг.

– Пока никак. Ему нужно минутку отдохнуть. Похоже, он вообще не в состоянии что‑либо соображать и невероятно устал.

– Мы тоже, – сказал Колльберг.

Он был прав. Рённ был неестественно бледен, веки у него опухли, а глаза покраснели.

– А как, по‑твоему? – спросил Мартин Бек.

– Никак, – ответил Рённ. – Я просто‑напросто не знаю. Думаю, что я заболею.

– Когда‑нибудь в другой раз, – сказал Колльберг, – но только не сейчас. Прослушаем эту ленту?

Мартин Бек кивнул. Магнитофонная катушка снова начала вращаться. Приятный женский голос сказал:

– Допрос школьницы Евы Карлсон, родившейся пятого февраля одна тысяча девятьсот пятьдесят девятого года. Допрос проводит криминальный ассистент Соня Хансон.

Мартин Бек и Колльберг наморщили лбы и последующие несколько фраз прошли мимо их внимания. Они слишком хорошо знали этот голос и это имя. Соня Хансон была той девушкой, которую два с половиной года назад едва не убили, когда они использовали ее как приманку в полицейской ловушке.

– Просто чудо, что она осталась на службе, – заявил Колльберг.

– Да, действительно, – сказал Мартин Бек.

– Т‑с‑с, я ничего не слышу, – шикнул на них Рённ. Он не участвовал в расследовании того дела.

– …и потом этот мужчина подошел к тебе?

– Да. Мы с Эйвор ждали автобус на остановке.

– Что он делал?

– От него ужасно воняло, и он очень странно шел и потом сказал… что‑то странное.

– Ты помнишь, что он сказал?

– Да. Он сказал: «Привет, девочки, вы не хотите сделать мне рентген бура?»

– Ты поняла, что он имел в виду, Ева?

– Нет, это‑то и было странно, мы ведь знаем, что такое делать рентген. Как у герра доктора. Но мы ведь это не можем. Вот так, без того прибора или как он там называется.

– И что вы сделали, когда он вам это сказал?

– Ну, он это несколько раз повторил. А потом пошел дальше, а мы крались за ним.

– Крались?

– Ну, мы следили за ним. Как в кино или по телевизору.

– Значит, вы не испугались?

– Нет, вовсе нет, ведь ничего не случилось.

– Видишь ли, таких мужчин вы должны опасаться.