— Да! — воскликнул я, спохватившись. — Ты знаешь, кого я сегодня встретил? Я встретил Кома! Ты помнишь его?

— Что же мне его не помнить, — рассеянно сказал Сэшеа. — Еще ходили слухи, что он пошел служить в Афганистан.

— Верно!

— Такой оказался со странностями человек…

— Еще с какими странностями! — согласился я и рассказал, как Ком от меня бегал. — Не понимаю, в чем тут дело?!

— Это можно объяснить, — вмешалась Лена. — Просто ваш товарищ стесняется вас. Стесняется с вами встречаться, потому что так глупо потрать эти годы.

— Очень может быть, — кивнул я. — Он ведь все это время ни как не давал о себе знать, не писал, не звонил… Бедняга, ему действительно нельзя позавидовать. Все наши окончили институт, работают, переженились… А ему теперь все начинать сначала!.. Когда он ушел? В семьдесят восьмом… Да, мы обогнали его больше, чем на три года.

— Да, — с неожиданной желчью отозвался Сэшеа, — «обогнали»!..

— А разве нет? — удивился я.

Воспоминание об институтских временах настроило меня на лирическую волну.

— Между прочим, я отлично помню последний день, когда я видел Кома, — сказал я. — Это было в зимнюю сессию. Помню, я сидел в пустой аудитории, ждал преподавателя (был такой Михал Михалыч Собакин!), чтобы в седьмой или восьмой раз попытаться сдать зачет. День зимний, солнечный, в аудитории тихо, настроение гнусное, и вдруг в дверях в стойке на руках появляется Ком! На руках же проходит через всю аудиторию, а потом еще и сальто-мортале делает! Он, оказывается, тоже этот зачет не сдал. Часа два мы этого нашего Собакина ждали, и все это время Ком демонстрировал мне различные гимнастические штуки… Потом пришел Собакин, некоторое время наблюдал за Комом и, поставив нам по трояку, удалился… А на следующий день Ком почему-то забрал документы…

— А почему его прозвали Ком? — спросила Лена.

— А как же его еще было называть? — удивился я. — С первого курса он был у нас в группе ком-соргом; потом в стройотрядах — сначала ком-миссаром отряда, потом ком-андиром… Стало быть, кругом — Ком.

После ужина Лена ушла укладывать Бэбика, а мы с Сэшеа остались на кухне.

— Ну что ты на меня уставился?! — вдруг набросился на меня Сэшеа.

— Как уставился? — не понял я.

— И эти намеки твои!.. — возмущался он. — «Бедняга Ком»! «Обогнали»! «Нельзя позавидовать»!.. Я и без твоих намеков знаю, что мне делать! Я своих решений не меняю! Не беспокойся, ты не зря приехал!

— Я ни на что не намекал…

— А-а… — с досадой отмахнулся от меня Сэшеа. — Жди тут. Я скоро… Вот в банке кофе. Приведи себя по крайней мере в чувство, если уж пришел помогать. Хорошего же мнения ты был бы обо мне, если бы попросил меня помочь в таком деле, а я бы нажрался, как ты!

— У меня с собой еще есть… — снова не понял я.

Сэшеа самолично бухнул мне в чашку сразу несколько ложек растворимого кофе, залил кипятком и размешал.

— Давай, приди в себя! — приказал он и вышел.

Я проглотил горький, перенасыщенный раствор с густой коричневой пенкой по краям и только тогда сообразил, что если бы я, дурак, не приперся сейчас, то, может, не спровоцировал этого психа уходить от жены.