— Господи, что это? — спросил Пол.

Бриджит смутилась.

— В прошлом году в нашем хосписе был Рождественский свитерный день, и меня покритиковали, что я «не прониклась духом праздника», так что…

— Ты собиралась носить перед беззащитными пожилыми пациентами вот это? А почему бы не пойти до конца и не начать разбрасывать мишуру в костюме Мрачного Жнеца?

— Хочешь сказать, что предпочитаешь замерзнуть? Ну что ж, на здоровье!

— Ну уж нет, — быстро ответил Пол, после чего снял перевязь и осторожно просунул раненую руку в рукав.

Бриджит внимательно за ним наблюдала.

— Я только сейчас осознала, — сказала она, — что купила этот дурацкий свитер для работы, которой у меня больше нет.

— Что?

— Сегодня утром меня отстранили от смен за нарушение правил посещений. Теперь я должна предстать перед дисциплинарным комитетом.

Пол попытался изобразить сочувствие, высунув голову из горловины свитера.

— Отстранение — это еще не увольнение. Уверен, все образуется.

Бриджит издала гортанный, гудящий, признанный на международном уровне звук, означавший «очень в этом сомневаюсь».

— Как я выгляжу?

— Как идиот, которому не грозит умереть от переохлаждения.

Пол демонстративно поднял большой палец вверх.

— То, что надо!

Некоторое время они сидели молча, оглядывая парк. Наконец Бриджит указала на старуху:

— Это та знаменитая «танцующая леди»?

— Нет. Та старушенция обычно торчала на О’Коннелл-стрит. Кроме того, я почти уверен, что она умерла несколько лет назад. Кажется, ее звали Мэри Данн.

Мэри стала дублинской легендой. Обыкновенная на вид старушка год за годом танцевала на дорожном островке безопасности, размахивая крестом и выкрикивая имя Иисуса с частотой рэпера на церемонии награждения. Если что-то делать достаточно долго, то вы автоматически превращаетесь в легенду. Однажды Пол прошел мимо нее, когда она спокойно ждала на остановке автобус. Это было странно — как встретить учительницу вне стен школы.

— А это кто такая?

— Понятия не имею. Какая-то странная подражательница.

— Хм-м-м, — протянула Бриджит, — а вдруг это реинкарнация?

— Лучше не говори такое католикам.

— Кстати, о людях, воскресших из мертвых: оказывается, нашего мистера Брауна на самом деле звали Джеки «Ящер» Макнейр.

— Ты уже говорила. И кто это?

— Ты когда-нибудь слышал о деле «Рапунцель» восьмидесятых годов?

— Это когда заложница сбежала с похитителем? — спросил Пол. — Стокгольмский синдром и все такое?

— Ну, ты выкинул всю романтику, но да — примерно так и было. В общем, молодая наивная девушка, отданная в жены богатому чуваку в качестве символа статуса, была похищена и влюбилась в похитителя. Оба бросили все, чтобы убежать и жить вместе.

— Погоди… этот Браун, Макнейр или как его там… он и был Ромео из той чудной сказки?

— Господи, нет!

— Отлично. А то он не произвел на меня впечатления романтического героя.

— Он был его лучшим другом и сообщником.

— Значит, ты хочешь сказать, что кто-то пытается убить меня из-за того, что случилось еще до моего рождения?

— Возможно, — ответила Бриджит, после чего вновь нырнула в свои пакеты. — У меня есть для тебя подарок.

— Ой, нет, не надо. Свитера более чем достаточно.