В ответ что-то пробормотали, чего я не разобрал, а потом собеседник ему возразил:

— …не нравится. — Голос окреп и стал громче. — Говорю тебе, он не один. Ты знаешь Бэлча? Ну, так я знаю. Он хуже самого черта! И если схватит тебя, то доведет не дальше, чем до ближайшего дерева! Клянусь, пора сматываться!

Потом еще бормотание. Вместе с эмоциями повышались и их голоса.

— А что стало с Ларедо? Ты видел его? А Сонору? Мы нанимались перегнать коров. А теперь, смотри, что получается?

От реки донесся неясный звук, и, вытянув шею, я увидел, как к берегу, шатаясь, подошел человек, рухнул на песок и припал к воде, как собака, встав на четвереньки.

Подняв голову, он издал хриплый, приглушенный крик.

— Кто это, черт побери? — воскликнул один.

А потом я услышал, как они побежали.

Они появились на берегу примерно в шестидесяти ярдах от кустов, где залег я. Остановившись, присмотрелись и, бросившись в воду, направились к раненому. Видимо, до своих добрался один из тех двоих, в которых я стрелял ночью.

Парни опустились возле него на колени, а я быстро вскочил и соскользнул с берега в воду. Двигаясь очень осторожно и стараясь не издавать ни звука, я пересек Лльяно.

Они стояли спиной ко мне, оба на коленях возле раненого. Сейчас они поднимут его на ноги и попытаются доставить в лагерь.

Я выполз на противоположный берег. На краю лагеря остановился и огляделся… Никого. Быстро пересек лагерь, направляясь к оседланным лошадям. Моего коня привязали к жердям загона. Я взял его за веревку и прихватил одну из оседланных лошадей, затем отвязал и отогнал другую.

Она отошла на несколько шагов и, остановившись, оглянулась назад. Я не видел реки, но слышал ее течение и, ведя за собой двух лошадей, опять пересек лагерь.

На едва тлеющих углях стояла сковорода с беконом, который для кого-то держали теплым. Я взял несколько ломтиков и съел, потом поднял кофейник и прямо через край напился горячего кофе.

Усевшись на чалую и ведя в поводу своего коня, направился обратно к Лльяно. Глянув вверх по течению, обнаружил, что раненый исчез с берега. Поэтому я переехал реку верхом и двинул на север, туда, где припрятал свое седло.

В мои планы не входило красть чужого коня и уж тем более седло. Я мог выстрелить в человека, однако украсть у него седло — совершенно другое дело. Добравшись до валуна, под которым лежала моя собственная упряжь, я спешился, оседлал своего коня и отогнал чалую.

Удобных переправ через Лльяно немного, потому что вдоль берегов вздымаются высокие утесы и местность вокруг сильно пересечена. Забравшись на гору повыше, я посмотрел на север. Никаких признаков Бэлча или майора.

Двигаясь на запад по течению Лльяно, я отыскал брод, где мог пересечь реку. Перебрался на другой берег и направился к пастбищу скотокрадов, петляя между разбросанными дубами и кедрами. Наткнувшись на нескольких коров, я принялся сгонять их в стадо, чтобы направить в сторону главного перевалочного пункта юго-восточнее их лагеря.

Если судить по тому, как с ним обращались, человек, которого я подстрелил прошлой ночью, был, кажется, ранен в бедро. Возможно, он способен держаться в седле.

Неожиданно я забеспокоился.

А где сам Близнец Бейкер?

В лагере его не оказалось. Я слышал какой-то разговор о Сан-Антонио, да и Лиза упоминала, что он частенько туда наведывался. Не там ли он сейчас?

Держась поближе к скалам и кустам, я подбирался к перевалочному пункту. Поскольку Бейкер, видимо, сам крал скот, то в лагере находились лишь его работники — всякий сброд, набранный им для последнего перегона.

Последние события наверняка круто изменили планы Близнеца. Обнаружились его кражи, освобождена Энн Тимберли, он точно знал, что я преследую его, и послал Ларедо и Дэвиса остановить меня — хотя бы на то время, пока отгонит скот… Известно ли ему, что их постигла неудача?

Все выглядело как-то неопределенно.