Перевернувшись, я чуть было опять не заснул, но мои глаза внезапно широко раскрылись. Какой я дурак! Если ко мне потихоньку подберутся… они или кайова… то у меня не останется ни малейшего шанса. Заметив на открытом месте мою постель, они нашпигуют ее свинцом.

Я выскользнул из-под одеяла, как жирный угорь из пальцев. Потом закатал в него несколько камней, слегка приподнял все сооружение и отошел в непроглядную тень под валуном. Накинув на плечи чепрак и прислонившись к валуну, я снова задремал, не снимая портупеи и не выпуская из рук винчестер.

Сквозь дремоту я внезапно услышал, как мой мустанг заржал, словно чего-то испугавшись. Открыв глаза, я разглядел троих, приближавшихся к лагерю. Они остановились примерно в сорока футах от меня, и я направил в их сторону свой винчестер.

Один прошептал:

— Вы оба займитесь им, а я заберу лошадь.

Из двух стволов вырвалось пламя, по горам разнеслось резкое, частое стаккато. Они стояли в двадцати футах от моей постели — две темные фигуры — и давили на спусковые крючки, пока не закончились патроны.

Ужасный грохот, пока бандиты снова и снова поливали свинцом то, что приняли за меня, звучал потом у меня в ушах еще несколько дней.

До меня донеслось, как фыркнула лошадь, потом голос из темноты спросил:

— Ну что, прикончили?

В ответ ему раздалось идиотское ржание, и другой голос ответил:

— А как ты, черт побери, думаешь?

Ярко светила луна.

Я поднялся, одним легким движением прихватив камешек.

Ночные визитеры стояли вполоборота ко мне. Слабый хруст, а может, мелькнувшая тень привлекли внимание одного из них, и он обернулся в мою сторону. Я прижался спиной к огромному валуну, и он ничего не смог разглядеть, разве нечто неясное. Левой рукой я швырнул камешек вправо, и они резко повернулись в ту сторону.

— Вы уже купили билет, — спокойно произнес я. — Теперь поезжайте.

Мой винчестер выплюнул пламя и сбил одного, уже потянувшегося за револьвером. Другой резко рванулся влево, пытаясь нырнуть в укрытие, но я всегда хорошо стрелял влет, и моя пуля настигла его. Он растянулся лицом вниз.

Эхо моих выстрелов прокатилось у подножия утесов и затихло среди скал.

Наступила абсолютная, невероятная тишина. Потом третий позвал:

— Ребята!.. Ребята! Что там у вас?

Я промолчал. Там в ночи находился Джори Бентон. Я мог послать пулю на звук. Но беда в том, что у него был мой конь, а мне совсем не хотелось убивать хорошего коня, пытаясь попасть в плохого человека.

Поэтому я выжидал… Через какое-то мгновение раздался топот копыт. И я остался один на один с двумя мертвецами и луной, которая уже почти сошла с небосклона.

Остался один, без коня. Вот наступит рассвет, на меня начнется охота.

Легкий ветерок шелестел в листве, слегка завывая в кедрах и похрустывая в меските.

Я зарядил винчестер.

Выкатив из постели камни, я вытряхнул ее и снова скатал. Полно дыр, но все же лучше, чем ничего, а по ночам холодно.

Затем пошел глянуть на убитых…

Остался только один!

Значит, другой жив! Может передвигаться и наверняка — стрелять. Сняв патронташ с убитого, я повесил его через плечо, по-быстрому убедившись, что он пользовался тем же сорок четвертым калибром, что и я.

Его револьвер остался на месте, и я засунул его себе за пояс; оба винчестера лежали рядом. Очевидно, раненому не терпелось убраться подальше, а не вступать в перестрелку — он и не вспомнил о своем оружии. Прихватив оба ствола и придерживаясь глубокой тени, чтобы не получить пулю, я убрался с этого места.