— Жена наверняка посвящена в курс дела. Ведь она участвует в налетах. А детей у них может и не быть.

— Предположим, так оно и есть. Но ведь существует еще близкая или дальняя родня, друзья, знакомые… Уверяю вас, в атмосфере сплетен, которая характерна для любого маленького городка, сохранить такое в тайне невозможно. Люди сразу начнут болтать. Тем более когда речь идет о «человеке со шрамом», совершившем столько налетов и ограблений. Сколько уже раз общественность совершенно бескорыстно помогала нам раскрыть преступление. А тут, когда дело касается столь опасного бандита, полное молчание? Ведь после каждого очередного налета наших грабителей мы получаем множество как подписанных, так и анонимных сигналов. Увы, ни одно из сообщений не соответствовало истине. Я склоняюсь к тому, что «человек со шрамом» живет в Варшаве, а в Цеханове появляется лишь наездами. В таком случае куда легче сохранить тайну.

— Он в Варшаве, а жена здесь?

— Жена или любовница. А возможно, просто сообщница, не связанная с ним интимными узами. Нельзя отбрасывать ни одного из возможных вариантов. Она и занимается изучением района. Даже мотоцикл может быть зарегистрирован на ее имя. Разве мало в Цеханове женщин и девушек, которые ездят на мотоциклах?

— Но откуда же эта женщина так досконально знает обо всем, что происходит в уезде?

— Может, и не знает, но имеет возможность собирать информацию. Понимаете: зернышко по зернышку. У нас здесь многие любят чесать языком.

Сержант вдруг перестал вслушиваться в рассуждения поручика Левандовского. Он над чем-то усиленно размышлял и наконец вымолвил:

— Я боюсь снова попасть пальцем в небо. Однако множество фактов подтверждает то, что вы сейчас говорили.

— Смелее, сержант. Ведь наши-то с вами разговоры не выходят за пределы этой комнаты.

— Вы знаете, поручик, капитана Кшиштофа Венецкого?

— Из Главного управления милиции?

— Его самого.

— Когда-то я познакомился с ним здесь, в милиции. Но мы обменялись всего лишь несколькими фразами. Он, кажется, работал раньше в уездном отделении?

— Да. Лет семь тому назад. Он из-под Плонска. Работал в Цеханове три или четыре года в звании поручика. Потом, уже капитаном, был заместителем начальника уездного отделения милиции в Седльцах. Затем его перевели в Главное управление. Очень способный офицер.

— Почему вы упомянули о нем?

— Я вспомнил, что несколько лет тому назад капитан попал в аварию, на мотоцикле. У него остались следы на лице.

— Я не замечал.

— А вы внимательно присматривались к нему?

— Ну нет, не сказал бы. Я поздоровался с ним, когда вошел в комнату. Он разговаривал с капитаном Жвирским.

— Жвирский и Венецкий друзья. Еще со школьных лет. Они одновременно получили повышение по службе, а также третью и четвертую звездочки. Но Венецкий пошел дальше. Ведь Главное управление милиции — это вам не Цеханов…

— К чему это вы, сержант?

— К тому, поручик, что капитан Венецкий приезжает в Цеханов очень часто. У него здесь невеста. Все удивляются, почему они тянут, все никак не поженятся. Об этом раньше немало сплетничали, но в конце концов привыкли. У девушки есть мотоцикл. По крайней мере, раз в неделю она ездит к капитану в Варшаву или же он навещает ее здесь. Впрочем, никто не обращает внимания на то, что капитан вечером после работы приезжает сюда, в город, а рано утром возвращается в столицу.