– Мы хотели, чтобы ты так думал.

На этот раз Федоров продемонстрировал свое удивление, едва заметно склонив голову набок.

– Ты снова думаешь, что я убил этих людей? Это уже который раз?

– Поверь, теперь у меня гораздо больше оснований. Где ты был двадцать третьего апреля две тысячи тринадцатого года?

Федоров едва заметно вздрогнул, услышав дату, пальцы его рук, лежащих на столе, непроизвольно сжались.

– В тот день я попал в аварию…

– Отвечай по существу! – прикрикнул Соболев.

– Ты знаешь, что я не могу! – не сдержался и Федоров. – Я не помню тот день!

– Неужели? Тогда зачем ты недавно ездил в Озерки?

Федоров отшатнулся, как будто его ударили, и не нашел, что ответить. Даже на его не слишком выразительном лице отразился испытанный испуг. Он и задышал иначе: глубоко и шумно.

– Думал, мы не узнаем? – едко усмехнулся Соболев, чувствуя, как тяжелый ком в груди обрастает колючими шипами. Да что же с ним такое? – Думал, за тобой все так хорошо подчистили, что никто никогда не сможет рассказать, что ты был там в тот день?

– О чем ты говоришь?

– О твоем отце. Или брате. Кто там из них нашел нужные рычаги, чтобы надавить на следствие? Чтобы никто никогда не узнал, что ты приехал в ту маленькую славную гостиницу за пару часов до того, как там случилась массовая резня? Что там произошло, Влад?

– Я не помню, – процедил Федоров, все больше теряя свое фирменное спокойствие с налетом равнодушия и надменности. – Я лишь недавно предположил, что мог быть там, поэтому и поехал. Я пытался понять…

– Ты ли убил всех этих людей? – подсказал Соболев.

– Я никого не убивал!

– Откуда ты знаешь? Ты ведь не помнишь.

Федоров стиснул зубы и низко склонил голову, упрямо мотая ею из стороны в сторону.

– Я никого не убивал, – повторил он почти шепотом. – Я не мог… Зачем мне?

– Хороший вопрос. Нурейтдинов считает, что там и тогда кто-то пытался вызвать демона. Представляешь? Насколько больным ублюдком надо быть, чтобы верить в подобное? Чтобы убивать ради этого?

– Это глупость какая-то, – пробормотал Федоров. Теперь он больше не мотал головой, лишь едва заметно покачивался вперед-назад, почти полностью теряя контроль над собой. Оставалось немного.

– Ты был в том подвале?

– Я не помню…

– Ты был в том подвале?!

– Да! – он вдруг вскинул голову, как будто пытался посмотреть на Соболева, но его взгляд остался пустым, расфокусированным. – Да, я был там! Но я никого не убивал! Они уже были мертвы!

– И кто же тогда их убил?

– Человек в черном балахоне! Я видел его там!

– Да? И почему же он не убил тебя?

Федоров заметно растерялся, как будто до сих пор ему не приходило в голову задаться этим вопросом.

– Я не знаю. Может быть, мне удалось от него сбежать…

– Никому не удалось, а тебе удалось, да? – фыркнул Соболев.

– Тогда я не был так беспомощен, – едко парировал Федоров, внезапно снова обретая равновесие и почву под ногами. Он вновь сел прямо, и теперь только тяжелое дыхание выдавало его возбужденное состояние.

– Ладно, предположим, – согласился Соболев. – Предположим, тогда ты оказался просто случайным свидетелем. Но… что ты вообще там делал? Зачем туда поехал?

– Она попросила…

– Надежда Пирогова? Сестра Татьяны?

– Да.