– Вы давно были знакомы? Что вас связывало?

– Я не помню.

– И это не помнишь? Черт побери, как удобно!

– Если ты действительно так считаешь, то ты ни хрена не понимаешь в амнезии, – огрызнулся Федоров. – Не понимаешь, что такое блуждать в собственной голове и везде натыкаться на пустоту и запертые двери. Задавать себе те же вопросы, что сейчас задаешь ты, и не знать на них ответа. Это даже больший ад, чем кромешная темнота вокруг, которая теперь со мной навсегда.

Соболев стиснул зубы и заставил себя снова посмотреть на руки Федорова, чтобы заглушить голос сочувствия. На его руках еще оставались бурые пятна – следы подсохшей крови. Такие же были на его верхней одежде, которую забрали на экспертизу. Было и так понятно, что это за кровь, но требовалось зафиксировать все, как положено.

– Что произошло на фабрике? – нарочито спокойно поинтересовался он, меняя тему. – После того, как ты постучал в дверь и даже не попытался войти внутрь комнаты, в которой якобы мог находиться похищенный ребенок.

– Нам показалось, что оттуда вышел убийца, – пожал плечами Влад, даже не пытаясь сделать так, чтобы это прозвучало правдоподобно. – И мы побежали, надеясь отвлечь его.

– То есть такой у вас был план: выманить его, чтобы он побежал за вами, а мальчик спас себя сам?

– Ну, почти, – усмехнулся Федоров. – Но это все, что я могу сказать для протокола.

– Ты издеваешься надо мной?

– В мыслях не было. По-моему, это ты надо мной издеваешься. – Федоров приподнял руки, демонстрируя сковывающие их наручники. – Так ли это необходимо?

– На твоих руках кровь, – процедил Соболев, теряя спокойствие, когда в его памяти всплыли картины недавнего прошлого. – И это не фигура речи. Настоящая кровь. Кровь полицейского, который был на той фабрике и ловил маньяка. И почти поймал, помнишь? Он успел передать по рации, что нашел тебя.

– Я его не убивал. Я пытался помочь, хотел проверить, жив ли он еще. Ты ведь понимаешь: я все проверяю на ощупь. Поэтому мои руки в крови.

– То есть сразу после того, как он взял тебя на прицел, появился кто-то, кто перерезал ему горло? Потому что мы ведь достаточно быстро вас нашли…

– Так и было, – кивнул Влад. – Я пытался объяснить твоему коллеге, что я не убийца, что тот рядом, но он меня не слушал.

– А тебя маньяк, стало быть, снова не тронул. Ты у нас заговоренный, что ли?!

– Это был не маньяк, а другой убийца, – заявил Федоров. – Его что-то отвлекло. И он поторопился уйти, даже тело твоего коллеги забирать не стал.

– Интересно, откуда ты это знаешь? – хмыкнул Соболев, стараясь скрыть собственное разочарование. Федоров сам загнал себя в тупик и, возможно, выдал. – Никто не знает, как выглядит маньяк, а ты так и вообще не мог видеть того, кто убил Никиту. Ты ведь слепой.

Федоров промолчал, видимо, тоже понял, что последнее заявление сделал зря. Его пальцы снова непроизвольно сжались, голова опустилась ниже, и он тяжело вздохнул.

– Я так думаю, – наконец устало уточнил он. – Игорь был там со мной. И все видел своими глазами. Спроси у него, что произошло.

– Вот именно, он был там с тобой. Поэтому у тебя не было причин на ощупь проверять, жив ли наш парень. Ведь с тобой был твой вполне себе зрячий телохранитель. И исключительно неразговорчивый. Но даже если он заговорит в твою пользу, его показания будут под вопросом, ведь он твой подчиненный, ты имеешь рычаги давления на него. Я уже не говорю о том, что у нас есть все основания предъявить ему обвинение в соучастии.