Изменить размер шрифта - +
Впрочем, нет худа без  добра;  узнав  всю  историю,  она  принялась
разыскивать деньги вместе  с  мужем  с  такой  же  безумной  настойчивостью.
Теперь, раз их стало двое,  они  непременно  разыщут  эту  проклятую  тысячу
франков! И они продолжали искать.
     - И до сих пор вы ничего не нашли? - насмешливо спросил Жак.  -  Должно
быть, старушка Дюклу вам плохо помогает?
     Мизар пристально взглянул на машиниста и наконец сказал:
     - Вы, разумеется, знаете, где деньги. Скажите мне, где они?
     Но машинист рассердился:
     - Я ровно ничего не знаю. Тетка Фази  ничего  мне  не  передавала.  Вы,
пожалуй, станете теперь обвинять меня в воровстве.
     - Нет, денег-то она вам не дала, это уж наверняка. Вот видите, я  из-за
них совсем болен. Если вы знаете, где они спрятаны, скажите мне.
     - Убирайтесь ко всем чертям! Смотрите, чтобы я не рассказал больше, чем
вам желательно... Поищите-ка в ящике с солью, может быть, они там!..
     Бледный, с пылающими глазами, Мизар все смотрел на машиниста; это  была
блестящая мысль.
     - В ящике с солью! Верно! А я ведь про него совсем забыл!  Под  ящиком,
наверное, есть тайничок, побегу посмотрю...
     Поспешно расплатившись, участковый сторож побежал на вокзал, в надежде,
что успеет еще попасть на поезд семь десять. Он торопился в  свой  маленький
низкий домик, чтобы приняться там опять за нескончаемые поиски.
     Вечером, после обеда, в ожидании поезда, отходившего без  десяти  минут
час, Филомена уговорила Жака прогуляться. Пройдя несколько темных переулков,
они вышли за город. Была жаркая безлунная июльская ночь: Филомена,  страстно
вздыхая, все тяжелее наваливалась на Жака, почти повиснув на нем.  Два  раза
ей показалось, будто она слышит позади чьи-то шаги;  она  оборачивалась,  но
как ни напрягала зрения, ничего не могла различить в темноте. Жак  с  трудом
выносил духоту этой предгрозовой ночи.  Все  время  с  момента  убийства  он
испытывал огромное чувство покоя, внутренней уравновешенности, но сегодня за
обедом,  лишь  только  Филомена  прикоснулась  к  нему,  он   снова   ощутил
возвращение роковой болезни. Быть может, это было просто утомление,  нервное
состояние, вызванное напряженностью атмосферы. Теперь, когда он  всем  своим
телом чувствовал прижавшееся к нему тело женщины,  в  нем  опять  подымалось
тревожное желание, соединенное с затаенным ужасом. Но ведь он выздоровел! Он
убедился в этом, - Филомена принадлежала ему, и он  не  испытывал  при  этом
желания убить! Возбуждение  его  все  росло;  опасаясь  припадка,  он  хотел
вырваться из объятий Филомены, но непроницаемый  мрак  окутывал  ее,  и  это
умерило его тревогу: никогда, даже во время самых сильных приступов,  он  не
стал, бы убивать, не видя  хорошенько  своей  жертвы.  И  вдруг,  когда  они
проходили по пустынной проселочной  дороге,  мимо  бугра,  поросшего  густой
травой, и Филомена, бросившись на землю, притянула его к себе, в  нем  опять
проснулась чудовищная потребность убить.
Быстрый переход