Донателло и сам едва успел выскочить из постамента под статуей, как всех оглушил невероятный грохот. Никто не взлетел на воз­дух, но земля под ногами сотрясалась доволь­но долго.

  Ещё одно чудо - гора-город заколебалась. Словно мутная пелена временами находила на неё. Как на аэрофотоснимках, которые передал Эйприл её редактор, получалась какая-то несуразица - часть горы оставалась замком, дру­гая часть превращалась в неприступные дикие скалы. То вдруг город исчезал совсем, и перед черепашками возвышался неприступный конус потухшего вулкана. То снова на горе вырастал старинный город со стенами из неотёсанного камня.

-   Ты своими опытами вызвал землетрясе­ние! - проворчал Микеланджело. - А генера­тор Хааврона так и не отключился. Сейчас всюду побегут трещины по земле. Если мы в них не провалимся, то нас всё равно засып­лет камнями с гор.

-   Землетрясение всё-таки повредило реак­тор Хааврона, хотя и не разрушило его до конца! - крикнула Эйприл. - Замок на горе то и дело пропадает из вида. Есть надежда, что генератор окончательно сломается. Если это действительно произойдёт, то остроухи снова станут невидимыми и безвредными для нас.

-   Вот уж совершенно безвредные, - буркнул Микеланджело. - Особенно с ме­чом в руках и каменной башкой на камен­ных плечах.

-   Пора уходить в укрытие, - предложила Эйприл.

-   Только не в подземные пещеры, - сказал Донателло. - Землетрясение может замуро­вать нам выход на поверхность.

-   А малыш Мак! - вскрикнула Эйприл. ­- Он же совсем один остался.

-   Он выберется из любого завала, - успокоил её Леонардо. - Пустынные черепахи ро­ют глубокие норы под землёй и привыкли вы­бираться на поверхность.

  Они спрыгнули с невысокой стены, окру­жавшей храм под открытым небом, и укры­лись в тёмной ложбине. Оттуда они наблюда­ли за замком, по которому пробегало голубо­ватое сияние, и за статуей. А тем временем, пока они рассматривали поминутно меняющу­юся гору-город, до их слуха донесся нарастаю­щий гул.

  Над чашей, которую держало в руках над го­ловой божество остроухов, появилось пламя. Оно сначала трепетало лёгким мотыльком под порывами пустынного ветра. Потом разрос­лось, окрепло. И вот уже светлый столп упёрся в самое небо.

-   Я не я буду, если не заберусь на эту чашу со своими приборами! - заявил Донателло.

-   Куда ты? Спорим - ты сгоришь! - по­пробовал остановить его Рафаэль, но безус­пешно.

  Эйприл закрыла лицо ладонями, но Донател­ло уже спрыгнул с пролома в невысокой стене на каменные плиты перед храмом и со всех ног бежал к монументу. Эйприл стоило немалых сил, чтобы удержать остальных черепашек в укрытии.

  Донателло вскарабкался на слегка подрагивающую статую и направил на столпообразное сияние свой прибор - пироскоп.

-   Странно, это пламя сжигает угарный газ и ядовитые углеводороды, то есть всю ту га­дость, что выбрасывает вместе с дымом в атмо­сферу любой автомобиль, - крикнул им с высоты Донателло.

-   Возвращайся назад! - вскрикнула Эйприл. - Эта древняя электростанция так ужас­но гудит, что в любой момент может взорваться.

Глава 26. Хвай – верховный жрец остроухов

  Но прошло вот уже десять минут, а потом и целых полчаса - никакого взрыва всё не бы­ло. Остальные черепашки вместе с Эйприл то­же осмелели, выбрались из укрытия и снова подошли к статуе, вокруг которой колдовал со своими приборами Донателло.

-   Наверное, - предположила Эйприл, - у остроухов когда-то была высокоразвитая цивилизация.