|
И ладно бы еще в Лондоне -- а то ведь в провинции. Вы же знаете эти провинциальные городки. Как бы то ни было, пришлось ему свою кандидатуру снять. Все бы ничего, только бедняжка Анджела по-прежнему к нему неравнодушна. -- И что же с ним теперь будет?.. -- Спросите меня что-нибудь полегче. Барбара божится, что больше для него ничего делать не станет. -- А мне, признаться, ваш Бэзил порядком надоел, -- вступил в разговор еще один гость. -- То он меня не замечает, а то читает длиннейшие лекции о положении в Азии. Поразительно, что Марго его к себе приглашает, --ведь Питеру больше всех от него достается. В это время в гостиную вернулся Бэзил. Держа в руке стакан виски и откинув назад голову, он с наглым видом смотрел на гостей. Сутулый, с тяжелым подбородком, темные спутанные волосы лезут на лоб, под презрительно прищуренными серыми глазами мешки, надменный, по-детски капризный рот, на щеке шрам. -- Боже, как хорош, -- шепнула одна из девиц. Бэзил обвел взглядом комнату: -- С кем бы мне хотелось увидеться, Марго, так это с Рексом Мономарком. Он здесь? -- Да, в том конце гостиной, кажется. Но, Бэзил, я категорически запрещаю тебе дразнить его. -- Хорошо, не буду. Лорд Мономарк, газетный король, стоял в противоположном конце комнаты и рассуждал о диете. Вокруг него, то и дело исчезая в клубах сигарного дыма, мелькали мужские и женские лица его свиты: три броско одетые красавицы с изысканно-неправильными чертами лица, не спускавшие глаз со своего патрона; два потасканных светских льва вульгарного вида, громко сопевших от натуги, и с иголочки одетый, вертлявый пожилой секретарь с розовой плешью и тусклым, затуманенным взором, какой бывает у моряков и секретарей великих мира сего и вызван недостатком сна. -- Последние восемь месяцев я ем на обед только две сырые луковицы и тарелку овсянки, -- говорил лорд Мономарк. -- И должен сказать, чувствую себя на пять с плюсом -- и физически, и интеллектуально, и морально. Лорд Мономарк со свитой держался в стороне от остальных гостей. Он вообще крайне редко и неохотно соглашался покидать свои многочисленные особняки и появляться в свете. Несколько близких друзей, которых он удостаивал этой чести, должны были, если хотели его видеть, выполнять поставленные им жесткие условия: представлять лорду новых знакомых можно было, только предварительно заручившись его согласием; политиков надлежало держать от него на почтительном расстоянии; всех тех, кого он к себе приблизил, следовало приглашать вместе с ним; вдобавок хозяин дома обязан был готовить специальные блюда -- в зависимости от того, какой диете в данный момент отдавал предпочтение лорд Мономарк. На таких условиях он время от времени появлялся в обществе; играя роль непереодетого Гаруна аль-Рашида, он наблюдал за прихотью моды, а иногда, потакая собственному капризу, выбирал в этом призрачном мире какую-нибудь приглянувшуюся ему тень и, вдохнув в нее жизнь, переносил в свой мир, мир реальных ценностей. |
