|
-- Иногда мне кажется, что этот проклятый император травит тебя каким-то медленным ядом. Он же на все способен, -- сказала Пруденс. -- Выглядишь ты чудовищно. -- Ты не поверишь, но мне не хватает Коннолли. Общаться с Сетом и Юкумяном -- не самое большое удовольствие. -- А со мной? -- спросила Пруденс. -- Про меня ты забыл? -- Ты -- фантастическая девушка, Пруденс. Как говорит Сет, "первый класс". Но если бы ты знала, как я устал! Неподалеку посольский конюх с мрачным видом разгонял хлыстом целую армию муравьев, а по камням и глинистому склону высохшего ручья беспокойно били копытами пони. Прошло еще два дня, и на Министерство модернизации обрушился самый страшный удар. В то утро в министерстве, как всегда, кипела работа: господин Юкумян беседовал с каким-то арабом с побережья, который уверял его, что располагает "очень старыми, очень подлинными" португальскими рукописями, а Бэзил, с трубкой в зубах, изучал последнее постановление императора: "Высшей знати предписывается в обязательном порядке носить перчатки и соломенные шляпы", -- как вдруг с совершенно незапланированным и крайне нежелательным визитом явился некто мистер Джеггер, подрядчик, отвечающий за снос англиканского собора. Это был приземистый добродушный британец, который после ряда неудач в Кейптауне, Момбасе, Дар-эс-Саламе и Адене добрался до Дебра-Довы, где и осел, беря мелкие подряды в гавани и на железной дороге. Протиснувшись между предметами старины, которых в кабинете Бэзила с каждым днем становилось все больше, и сняв со стула клетку с болезненно нахохлившимся ястребом, Джеггер сел, в нерешительности оглядываясь по сторонам. -- Со мной эти фокусы не пройдут, мистер Сил, -- с вызовом сказал он. -- Говорю вам об этом совершенно прямо и готов то же самое повторить кому угодно -- хотя бы даже самому императору! -- Мистер Джеггер, -- веско возразил Бэзил, -- вы не первый день живете в этой стране и должны понимать, что говорите опрометчивые вещи. За такое ведь и отравить могут. У вас неприятности? -- Вот мои неприятности. -- И Джеггер, порывшись в нагрудном кармане, откуда торчали карандаши и складные линейки, вытащил листок бумаги и положил его на стол рядом с выложенным мозаикой портретом покойной императрицы -- последним приобретением директора Министерства изящных искусств. -- Что это такое, а? Что это такое, я вас спрашиваю? -- В самом деле, что это? -- переспросил Бэзил и, взяв со стола листок, внимательно его рассмотрел. По размеру, форме и на ощупь листок напоминал английский пятифунтовый банкнот, с обеих сторон разрисованный красной и зеленой краской. Чего тут только не было: и азанийский орел, и карта империи, и солдат в форме императорской гвардии, и аэроплан, и традиционная фигура с рогом изобилия. |
