– Насколько я знаю, из разных, – не слишком уверенно сказал Ваня. – Что-то из ели, что-то из клена…

– Ну то есть не из баобаба, а из того, что растет в нашем лесу. Вполне возможно, что, когда хоронили девушку, клен или ель росли неподалеку и из них впоследствии сделали скрипку. Или какую-то ее часть.

– Хорошая версия, – кивнул Войтех. – И полностью соответствует моим ощущениям, когда я держу ее в руках.

– Что ты чувствуешь? – тут же поинтересовалась Саша.

– Смерть. Скрипка не просто пропитана ею, она сама есть смерть. Ей нужна жертва, она подпитывается чужими жизнями.

– Но она уже взяла три жизни, по десять лет на каждую, – задумчиво произнес Ваня. – Зачем ей еще одна?

– Закрепить эффект? – предположила Саша.

– Или смерти девушек нужны были не ей, – добавил Войтех. – А скрипачу, который на ней играл, мы же все это слышали. А теперь самой скрипке нужна жертва. Иначе она убьет скрипача. Кажется, все-таки настало время поговорить с Петром Яковлевичем напрямую.

К удивлению Вани и Саши, оказалось, что это время настало прямо сейчас: Войтех направился к двери. Саша поспешила за ним.

– Я с тобой! – и прежде, чем он велел бы ей остаться в комнате, торопливо добавила: – Едва ли он станет добровольно рассказывать, что знает. А я смогу его заставить.

Войтех остановился, посмотрел на нее с удивлением и немым вопросом, верно ли он ее понял. Саша спокойно выдержала его взгляд и едва заметно кивнула, давая понять, что он все понял правильно.

Она не любила использовать гипноз на людях без их согласия. И даже пять лет расследований аномальных явлений не поколебали ее принципов. Но эти пять лет заставили ее выработать и еще одно правило: там, где дело касается жизней людей, все остальные правила утрачивают силу.

– Пойдем, – согласился Войтех. – Иван, скрипку не трогай ни под каким предлогом.

– А так хотелось сыграть пятую симфонию Шостаковича, – вздохнул Ваня.

В коридоре было пусто. Только внизу, на первом этаже, слышались шаги, должно быть, полицейского. На ночь их осталось в пансионате около десятка, но основная часть дежурила в корпусе с детьми.

– Знаешь, что я думаю? – сказала Саша, когда они уже спускались по лестнице. – Стереть память всем ученикам и преподавателям мог не человек. На самом деле даже для хорошего гипнолога это очень сложная задача. Заставить забыть могла скрипка. Точнее, музыка. Это достаточно известный эффект в гипнозе. Все, кто ее слышал, могли подвергнуться воздействию.

Войтех взглянул на нее, но не остановился.

– А как же блок? – спросил он на ходу.

– Я не знакома с музыкальным гипнозом, потому могла принять его за блок. Перед тем, как мы услышали музыку, я как раз переписывалась с однокурсником, Сергеем Родионовым, ты должен его помнить. Он гипнотизировал нас с Ларой, когда мы расследовали гибель ребят из нашей группы.

Войтех кивнул.

– Он немного знаком с блоками и методами их снятия. Я описала ему сеанс гипноза с Мамонтовым, и он тоже пришел к выводу, что блок там либо очень сильный, либо очень необычный.