Вино подали сразу. Официантка разливала вино, а Ребус размышлял, когда выбрать момент, чтобы приступить к разговору.

— Сланджи![2] — Курт поднял бокал. И добавил: — Ну и что у вас за дело? Вы не из тех, кто приглашает приятеля пообедать, если не нужно узнать что-нибудь такое, чего не вытянешь из него без пинты пива или порции бренди в прокуренном пабе.

Ребус улыбнулся:

— Вы помните отель «Сентрал»?

— Эту помойку на Принсес-стрит? Он сгорел лет шесть-семь назад.

— Пять, если быть точным.

Курт сделал глоток вина.

— Припоминаю. Там обнаружили обгоревшее тело. Мы такие зовем «барбекю».

— Но когда вы его обследовали, обнаружилось, что он умер не от огня, не так ли?

— Появились какие-то новые обстоятельства?

— Не совсем. Мне просто хотелось узнать, чту вы помните о том деле.

— Дайте подумать. — Курт замолчал, потому что принесли суп. Он съел три или четыре ложки, потом вытер салфеткой губы. — Тело так и не опознали. Помню, мы пытались установить личность по рентгеновским снимкам челюсти, но не вышло. Никаких внешних примет, конечно, не было, но глупо полагать, будто обгоревшее тело ни о чем не может рассказать. Я делал вскрытие и обнаружил, как и предполагал, что внутренние органы у него в полном порядке. Снаружи прожарен, внутри сырой — как хороший французский бифштекс.

Пара за соседним столом поглощала еду молча, не отрывая глаз от скатерти. Курт либо не замечал этого, либо ему было все равно.

— Его ДНК вот уже четыре года на контроле, но, хотя нам удалось даже образец крови получить из сердца, никаких совпадений мы так и не обнаружили. Сердце, конечно, было самым убедительным свидетельством.

— Из-за пулевого ранения.

— Двух, инспектор. Двух: входного и выходного. Именно потому вы, ребята, и сбежались на пожарище, верно я говорю?

Ребус кивнул. Они всё обыскали вокруг обнаруженного тела, потом увеличили радиус, и наконец один из стажеров нашел пулю. Калибр восемь миллиметров соответствовал ране в сердце, и больше пуля им ни о чем не поведала.

— Еще вы обнаружили, что когда-то давно у убитого был перелом руки.

— Правда?

— Но это нам опять же ничего не дало.

— В особенности, — сказал Курт, очищая тарелку кусочком хлеба, — если иметь в виду репутацию «Сентрала». Вероятно, каждый второй в этом заведении в то или иное время участвовал в драках и что-нибудь себе ломал.

Ребус кивнул:

— Согласен. Но его личность мы так и не установили. Если бы это был завсегдатай или кто-то из обслуги, то кто-нибудь наверняка бы сделал заявление. Но никаких заявлений не последовало.

— Ну, это все было так давно. Хотите выпустить на свет старых призраков?

— Тот, кто шарахнул по голове Брайана Холмса, был не призрак.

— Сержанта Холмса? А что случилось?

Ребус надеялся провести оставшееся до конца работы время за чтением материалов дела. Он предполагал, что на это уйдет полдня, но такая оценка оказалась слишком оптимистической. Теперь он уже думал: хорошо бы отделаться половиной недели, даже если брать материалы домой и сидеть по вечерам. Там было столько всего! Длинные отчеты пожарной службы, вырезки из газет, полицейские рапорты, расшифровки допросов…

Но когда Ребус вернулся на Сент-Леонардс, его уже ждал Лодердейл. Он выслушал соображения Ребуса относительно наружного наблюдения и теперь спешил начать операцию. А это привело к тому, что Ребус застрял в кабинете старшего инспектора на добрых два часа. Первый час они совещались вдвоем, на второй к ним присоединился инспектор Алистер Флауэр, который работал на Сент-Леонардс со дня торжественного открытия отделения в сентябре 1989 года и постоянно хвастался: мол, когда он пожимал руку самому почетному гостю на этом мероприятии, оказалось, что они оба масоны, при этом Флауэр принадлежал, конечно, к старшей ложе.