И все же мысль о том, что наклевывается возможность прижучить Дейви Дугари, грела Ребусу сердце. Гнилой тип, как гнилое внутри яблоко. Исправить его было невозможно, хотя внешне он и выглядел вполне нормально. Конечно, Дугари был одним из «лейтенантов» Большого Джера. Самого Кафферти как-то раз даже засекли в офисе, что и засняли на пленку. Только проку от этой фотографии было мало: Кафферти найдет тысячу убедительных причин, по которым там оказался. В суде это не предъявишь. Дугари они, может, и прижучат, но Кафферти от них далеко, так далеко, словно мчится на пятой передаче, а они свою груду железа на колесах толкают вручную.

— Итак, — сказал Лодердейл, — мы можем начать уже в следующий понедельник, да?

Ребус очнулся от своих снов наяву. Он понимал, что пропустил немалую часть обсуждения, пока витал в облаках. Он даже не знал, на что подписался. (Его молчание явно было воспринято как согласие.)

— У меня нет никаких возражений, — отозвался Флауэр.

Ребус снова заерзал, предчувствуя, что свобода уже близка.

— Мне, вероятно, понадобится кто-нибудь на замену сержанту Холмсу.

— Ах да, как у него дела?

— Я сегодня еще не успел позвонить в больницу, сэр, — ответил Ребус. — Сообщу вам перед уходом.

— Ладно. Дай мне знать.

— Мы объявили сбор денег, — сообщил Флауэр.

— Бога ради, он ведь еще не умер!

Флауэр и бровью не повел:

— Тем не менее.

— Это правильно, — сказал Лодердейл.

Флауэр скромно пожал плечами. Лодердейл вытащил бумажник и извлек из него скупую пятерку, которую протянул Флауэру.

Какое расточительство, подумал Ребус. Даже Флауэр, казалось, удивился.

— Пять фунтов, — произнес Ребус, без надобности констатируя очевидный факт.

Лодердейл не хотел лишних слов. Он просто хотел, чтобы Флауэр взял деньги, и даже бумажник уже убрал. Флауэр сунул пятерку в карман и поднялся со стула. Ребус тоже встал, хотя и не очень стремился к тому, чтобы оказаться в коридоре вдвоем с Флауэром. И тут Лодердейл остановил его:

— На пару слов, Джон.

Флауэр, выходя, шмыгнул носом, вероятно думая, что Ребус получит выволочку за свою вспышку. Но у Лодердейла на уме было другое.

— Я тут проходил мимо твоего стола… Смотрю, ты взял дело о пожаре в отеле «Сентрал». Дела давно минувших дней, а? — (Ребус ничего на это не ответил.) — Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет, сэр, — ответил Ребус. Он поднялся и двинулся к двери. По его расчетам, Флауэр уже должен был уйти. — Там нет ничего такого, о чем следовало бы докладывать. Просто хотел освежить в памяти. Можете назвать это историческим проектом.

— Тогда уж, скорее, археологическим.

Лодердейл был прав: старые кости да иероглифы. Попытка оживить мертвеца.

— Прошлое тоже имеет значение, сэр, — изрек Ребус, выходя.

4

Прошлое, безусловно, имело значение в Эдинбурге. Город питался собственным прошлым, как змея, заглотившая свой хвост. И прошлое Ребуса, похоже, опять окружало его кольцо за кольцом. На столе у него лежала записка от Кларк. Она отправилась навестить Холмса, но перед этим приняла телефонный звонок, предназначавшийся ее шефу.