Медик взглянул на черное покрывало, как бы стараясь под ним прочесть выражение лица; но оно было непроницаемо для его взгляда.

— Вы больны, — сказал он коротко, — хотя вы сами об этом не знаете. У вас сильная лихорадка;- вы утомились. Подкрепите себя, — сказал он, — подавая ей стакан воды, — потом старайтесь спокойно сказать мне, чем страдает больной, и давно ли он захворал. Я готов сделать все, что будет от меня зависеть, и готов тотчас за вами следовать.

Незнакомка поднесла стакан к губам, не поднимая покрывала, и потом опять опустила его на стол, заливаясь слезами.

— Я знаю, — сказала она, громко рыдая: — что то, что я скажу вам, покажется вам бредом горячки. Мне уже сказали это люди, менее учтивые, нежели вы. Я не молода; но говорят, что когда жизнь приходит к концу, то последний остаток ея делается для нас дороже всех прежних лет, дороже воспоминания о погибших друзьях, о детях, увядших во цвете лет. Мне остается уже немного жить, и поэтому я еще дорожу жизнью; но без вздоха, с радостью я отдала бы ее, если бы то, о чем я скажу вам, было сном или ложью. Я знаю, что завтра утром тот, о ком я говорю вам, хотя бы я отдала все, чтобы только это было иначе. Он будет уже вне людской помощи; и, однако, теперь ночью, хотя он в смертной опасности, вы не должны видеть его, и не можете помочь ему.

— Я не стану увеличивать вашего безпокойства, — сказал молодой человек — разспросами о том, что вы хотите скрывать, но в вашем разсказе есть такия несообразности, которых я никак не могу согласить между собою. Эта особа умирает ночью, и я не могу ея видеть, тогда как помощь моя, может быть, ей необходима; вы говорите; что завтра она будет уже безполезна, и между тем не хотите показать мне больного. Если он в самом деле так для вас дорог, как показывают ваши слова и чувства, то зачем не хотите вы стараться спасти жизнь его прежде, нежели все усилия мои будут тщетными.

— Бог поможет мне! — вскричала незнакомка, горько рыдая. — Как я могу надеяться, что чужой человек поверит тому, что мне самой кажется невероятным! Нет, вы не увидите его! — прибавила она, быстро вставая.

— Я не говорю, что непременно хочу его видеть, — отвечал медик, — но предупреждаю вас, что ежели в таком отчаянном состоянии больной умрет, вся ответственность ляжет на вас.

— Ответственность тяжело ляжет на кого-нибудь другого, — горько отвечала незнакомка. — Впрочем, что бы ни пало на меня, я все готова сносить, и за все отвечать.

— Как я не нахожу ничего более сказать вам, то завтра я буду к больному, если вы оставите мне адрес. В котором часу его можно видеть?

— В девять, — отвечала незнакомка.

— Извините мне мои разспросы, — сказал медик:- но, он под вашим присмотром?

— Нет, — отвечала она.

— Итак, ежели я дам вам наставления, как обращаться с ним во время ночи, вы не будете в состоянии помочь ему?

Женщина горько заплакала и отвечала: «Нет».

Видя, что нельзя иметь никакой надежды узнать о состоянии больного, и щадя чувствительность женщины, которую ей трудно было скрывать пред свидетелем, — молодой человек повторил свое обещание быть на другой день утром в назначенный час, и незнакомка, оставивши ему адрес в самую отдаленную часть Вельворта, вышла из дома с такою же таинственностью, как и явилась.

Должно заметить, что этот необыкновенный визит произвел сильное впечатление на душу молодого медика, и он долго старался обяснить себе это странное происшествие. Но, чуждый предразсудков, он часто читал и слышал о тех необыкновенных случаях, когда предчувствие смерти оправдывалось в самый тот день и в ту самую минуту.