— Солнечное сплетение — отличное место, куда надо бить, — объясняет Харриет. — По крайней мере, если твоя цель не тренирована. Здесь сосредоточено колоссальное скопление нервных окончаний. Бойцы умеют напрягать и защищать эту область. Они укрепляют мышцы, делая из них некое подобие брони. Но у всех остальных это прекрасная и легкая мишень для удара.

Мириам делает ещё один вдох, чувствуя, что тело пришло в норму.

— Спасибо за урок боёв ММА, Тито Ортиз.

— Я не знаю кто это.

Мириам облизывает сухие потрескавшиеся губы.

— Не удивлена. Всё же благодарю за то, что вырвала меня из забытья. Там становилось слишком жутко; похоже, моя голова уже не то место, где чувствуешь себя в безопасности, как мне кажется. Так и чем я обязана такому удовольствию?

Харриет поворачивает руку торцом и бьет Мириам по шее.

Девушка опять задыхается и ловит ртом воздух. Лицо становится красным. Такое ощущение, что глаза либо сейчас втянутся в мозг, либо вывалятся наружу прямо на пол.

— Сосцевидный отросток, — уточняет Харриет. — Защищает трахею. Ударь по нему и получишь своего рода кляп. Рвотный рефлекс — отличное подспорье в бою. У тела начинается паника, а это дает нападающему определенные преимущества.

Когда Мириам может снова дышать нормально и ей удается подавить порыв выплюнуть пыль и песок из своего живота, она говорит:

— К чему этот… — Мириам откашливается, — прямой репортаж с места событий?

— Просто я хочу, чтобы ты знала, я понимаю, что делаю.

— И всё же, зачем?

— Чтобы выработать у тебя инстинкт страха передо мной. В конце концов, само моё присутствие станет для тебя пыткой. Если человек будет жестоко обращаться с собакой, она будет бояться людей. Собака становится слабой. Существо живет от схватки до схватки, всегда готовое обоссаться и поджать хвост.

Мириам едва не смеётся.

— Поверь мне, я тебя боюсь. Боюсь всего того дерьма, что льется из тебя. Хотя, по правде говоря, я и твоей прически боюсь. Выглядит так, словно кто-то прошелся по голове тесаком. Иисусе, ты могла бы этой челкой перерезать кому угодно горло.

Харриет в ответ просто наносит три удара по подмышкам Мириам.

Тело девушки вопит от боли. Мириам кричит.

— Подмышка. Ещё один центр большого скопления нервных окончаний.

— Что тебе нужно? — кричит Мириам. — О чем ты хочешь спросить? Я скажу тебе! Просто спроси. Пожалуйста, хватит. Остановись.

— Умоляешь. Что-то новенькое для тебя.

Мириам чуть не плачет.

— Мне нравится чувствовать себя разносторонней. Словно я акула, плыви вперед или умри. Просто спроси то, о чем хочешь спросить. Я как открытая книга.

— Мне нечего у тебя спрашивать.

— Ты не пытаешься вытянуть из меня, как умрет Безволосый?

Харриет качает головой.

— Тогда зачем всё это делаешь?

Харриет улыбается. Это страшное зрелище. У неё мелкие, крошечные белые зубки.

— Потому что мне это нравится.

«Дерьмо. Она тебя убьет».

Мириам должна найти выход. Упредить и предотвратить.

До неё доходит:

— Безволосый хочет, чтобы ты мучила меня бесконечно? Выглядит несколько странным, что ты издеваешься над своей новой коллегой, избивая её до кровавых соплей.

— Он ни о чем не знает. Это моя инициатива. Только моя. — Глаза Харриет мерцают. — Иногда девочке нужно просто уделить время себе любимой.

— Сделать маникюр-педикюр?

Харриет закидывает ногу на ободок ванны.

— Ты и я, — говорит она, — мы похожи.