|
Он был очень хороший сыщик, Стефани, и над нами нависла реальная опасность. К счастью, он так и не докопался до связи между мной и несчастным случаем, произошедшим в тридцать седьмом году с мальчиком, нашим с тобой одноклассником, и не узнал об исчезновении американского художника. Тогда, в шестьдесят третьем, он и его помощник Бенавидиш очень близко подобрались к истине… Но, разумеется, им в голову не могло прийти, что… Да и кому бы могло прийти? Но эта сволочь Серенак подозревал меня, а тебе вскружил голову. Я понял: или он, или я. Я долго думал, что делать, прикидывал и так и этак…
Я незаметно протянула руку к ножу. Жак уже лежал на спине. Подняться он не мог, видеть меня — тоже. Теперь он говорил в потолок. Я схватила нож и испытала мгновенное удовольствие. Словно засохшая кровь вливалась в мои вены, наполняя их желанием отомстить. Жак засмеялся, но его смех быстро перешел в хриплый кашель. Он дышал тяжело, с присвистом. Я понимала, что сидя ему было лучше, но он не просил меня его приподнять. Когда он снова заговорил, его голос звучал намного слабее: — Осталось рассказать совсем немного, Стефани. В итоге Серенак оказался ничуть не лучше остальных. Я слегка пригрозил ему, и он сбежал. Правда, мне пришлось сопроводить угрозу наглядной иллюстрацией… Он опять затрясся от смеха, переходящего в кашель. Я медленно подтягивала нож к себе, к своему черному платью. — Мужчины — слабаки, Стефани. Все до единого. Серенак предпочел тебе карьеру выдающегося сыщика. Он плюнул на свою великую любовь. Но нам с тобой не на что жаловаться, правда, Стефани? Мы ведь оба этого хотели. В конце концов Серенак оказался прав. Кто знает, что случилось бы, вздумай он проявить упорство… Но это было в последний раз. В последний раз между нами проскользнула чужая тень… В последний раз над нами нависла туча… Я убрал с твоего пути последнюю ветку… Сорок лет назад… Я прижала руки к груди — в одной из них прятался нож. Мне захотелось крикнуть: «Жак! Скажи мне — раз уж ты взял на себя роль моего ангела-хранителя — скажи, это очень трудно — зарезать человека? Вонзить ему в сердце нож?» — В жизни порой все повисает на волоске, Стефани. Не окажись я в нужное время в нужном месте… Представь себе, что я не сумел бы устранить с твоего пути все препятствия. Не сумел бы тебя защитить… Что было бы, если бы я не родился через три дня после тебя? Если бы я не понял, в чем состоит моя миссия?.. Я умираю счастливым, Стефани. У меня все получилось. Я так тебя любил… И доказал тебе это всей своей жизнью. Я встала, охваченная ужасом. Нож я по-прежнему прятала у себя на груди. Жак смотрел на меня. Монолог отнял у него последние силы. Я видела, что ему трудно даже просто держать глаза открытыми. Он сделал попытку приподняться и задергал ногами. Алюминиевый сундучок, так и лежавший на постели, с невообразимым грохотом свалился на пол. Жак беспомощно замигал. У меня от шума помутилось в голове. Комната поплыла вокруг меня, и все предметы закачались. Я с трудом сделала шаг, затем второй. Ноги отказывались мне повиноваться. Собрав все силы, я расцепила сложенные на груди руки. Жак смотрел на меня пристальным взглядом, но ножа не видел. Пока не видел. Я медленно подняла руку.
На улице, под окном, залаял Нептун. Секундой позже двор мельницы огласила сирена «скорой помощи». Раздался скрип шин по гравию. В свете мигалки возникли два похожих на призраков бело-синих силуэта. Они прошли под окном и принялись стучать в дверь.
Они увезли Жака в больницу. Я не глядя подписала кучу бумаг, даже не спрашивая, что подписываю. Часы показывали без чего-то шесть. Меня спросили, не желаю ли я поехать с ними, и я отказалась. Сказала, что приеду позже, на автобусе. Или вызову такси. Санитары никак не прокомментировали мой отказ. |
