«Ради него самого, я надеюсь, что он умер. Это был бы самый милосердный для него исход по сравнению с другим возможным: быть пойманным, но не убитым в ходе землетрясения, и тем самым быть обреченным провести долгие века без пищи и надежды на исцеление. Ведь его вполне могли взять в плен после землетрясения, пока еще не остыло Фэа. После того, что ему довелось претерпеть в стране ракхов, мне кажется, даже он сам предпочел бы смерть новым мучениям».

– С вами все в порядке? – потеребила ему руку девочка.

Он сделал глубокий вдох, после чего ему удалось кивнуть:

– Да. Теперь – да. – Он взял ее руки в свои – ее пальчики были такими маленькими, а кожа оказалась такой холодной – и нежно сжал их, сжал со всей испытываемой им нежностью. – Я просто задумался. Попытался понять, куда мы идем…

– К реке, – напомнила девочка.

Грустно хмыкнув, он вновь сжал ее руки.

– Да, вот именно. К реке. Спасибо, детка.

Они не видели ее, пока не подошли вплотную.

Единственная река Избытия могла бы гордиться своей длиной и стремительностью. Она пробила себе русло в пористом базальте, промыла скалы и со временем прорезала настоящее ущелье с черно‑серыми стенами, кое‑где пестревшими белыми мраморными вкраплениями. Меж этих стен река устремлялась на запад, ее рев был слышен даже с той высоты, на которой они сейчас стояли. Река здесь, в ущелье, была, судя по всему, глубокой, на ее черной поверхности играли блики лунного света, словно сама луна разбилась на тысячи мелких кусочков. После долгих дней, проведенных в безводной пустыне, запах свежей воды доносился, казалось, из другого мира.

На мгновение Дэмьен просто залюбовался рекой. Только на мгновение. Позволил себе такую роскошь. Затем, приложив палец к губам и тем призвав девочку к молчанию, пустил в ход Познание. Раскинул частую сеть, чтобы в ней запутался запах опасности. Но обратив Познание на восток и на запад, а потом на юг и на север, не обнаружил ничего хоть сколько‑нибудь неестественного. Да и по обоим берегам реки опасности вроде бы не было.

– Слава Богу, – прошептал он. – Таррант все‑таки сделал это.

– Что? – спросила девочка.

– Он хотел заставить Принца подумать, что мы выйдем к реке в другом месте. Значительно западнее. И, похоже, это сработало. – Он тяжело вздохнул, словно избавившись от некой дополнительной ноши. Одной из целой тысячи. – Мы здесь в безопасности, Йенсени. По меньшей мере, на какое‑то время.

Он провел ее по обрывистому краю ущелья, осматривая в свете Домины берег реки. Наконец нашел мало‑мальски удобный спуск, ведущий к тому же на песчаную полоску у самой воды. Спуск и впрямь оказался легким. После дней и ночей, проведенных в битвах с порождениями Фэа, ночными кошмарами и сверхъестественной напастью, спуск по скалам показался ему элементарным физическим упражнением. Через пару минут он точно разметил маршрут спуска и, прижав девочку к груди, отправился в путь. Для чего обмотался веревкой и закрепил ее на стволе дерева‑убийцы, испытав при этом определенное удовольствие: пусть и оно наконец послужит благой цели.

Вода. Он чувствовал ее даже спиной, когда поворачивался посмотреть на уже проделанный путь, прикидывая, оставить ли здесь веревку или на всякий случай прибрать с собой. Вода была сейчас не просто абстрактной субстанцией, но символом: выйдя к реке, они победят пустыню по предложенным ею правилам; победят, по крайней мере, на данном отрезке времени. Он благодарно вдыхал поднимавшуюся над водой прохладную морось. Нет, он не вернется за веревкой; по крайней мере, сейчас не вернется.

Он увидел, что девочка уже подошла к реке и нагнулась к воде.

– Осторожнее! – крикнул он.

Йенсени испуганно посмотрела на него; он увидел, что она сразу же задрожала.