И пораженный жуткой догадкой священник обернулся. Хотя крепкая рука держала его за плечо, не давая возможности повернуться ни слишком сильно, ни слишком быстро, он все же извернулся настолько, чтобы увидеть высокого стройного мужчину, спускавшегося на берег, подметая камни полами длинной шелковой туники.

Это был Джеральд Таррант.

– Ах ты, ублюдок! – хрипло прошептал Дэмьен. – Черт тебя побери. Значит, ты нас предал!

– Где твоя спутница? – спросил у него из‑за спины ракх.

Дэмьен не мог говорить. Не мог шевелиться. Он едва мог дышать, такая сильная ярость охватила его. Ярость, замешанная на отчаянии, потому что если Таррант переметнулся на вражескую сторону, то у самого Дэмьена и у его маленькой подопечной теперь не было ни малейшего шанса освободиться. Ни сейчас, ни когда‑либо впредь.

С привычной грацией Владетель преодолел разделявшее их расстояние.

– Где Хессет?

И вновь Дэмьен на мгновение утратил дар речи. Но затем слова пришли – слова, напоенные жгучей ненавистью:

– А в чем дело? За нас двоих тебе меньше заплатят?

Сзади его еще раз ударили по голове, так что искры из глаз посыпались.

– Где она? – повторил вопрос ракх.

Его голос не оставлял сомнений в том, что, если понадобится, Дэмьена снова ударят.

– Она умерла, – выдохнул священник. И посмотрел снизу вверх на Тарранта, проклиная посвященного за отсутствие малейшей реакции на бледном надменном лице. Неужели Дэмьен и впрямь столько пропутешествовал по свету с существом, настолько бесчеловечным? Неужели когда‑то он доверял ему? – Черт бы тебя побрал! – выхаркнул он. – Она умерла за наше дело!

Слова прозвучали обвинением, и он вложил в них столько презрения и желчи, сколько смог.

– За ваше дело, – холодно уточнил Владетель. – Своим я его с определенных пор не считаю.

– Где она умерла? – монотонно спрашивал ракх. – И когда?

Время с пространством спутались в сознании у Дэмьена, слились воедино.

– На день северней. Кажется. Там пропасть.

– Знаю я эту пропасть, – хмыкнул ракх. – С утра пошлю туда людей за подтверждением.

Дэмьен вспомнил тело Хессет – изломанное и безжизненное. Слава Богу, она не дожила до этой минуты. Слава Богу, не стала свидетельницей полного поражения.

Тут показались лодки, три длинных каноэ, на пять мест каждое – по одному на носу и на корме и три посередине. На борту каждого каноэ имелся кожух, в котором мог находиться мотор или маленькая турбинка, но по внешнему виду нельзя было определить, что это такое. Лодки оказались легкими, и их без труда вытащили на берег, где принялись разворачивать носами против течения.

Ракх подошел к воде, присел на корточки, зачерпнул во фляжку. Набрав воды дополна, встал во весь рот, достал из кармана флакон со свинчивающимся колпачком, открутил его и отсыпал чего‑то чуть‑чуть во фляжку. Дэмьен увидел, как в лунном свете блеснула тонкая струйка белого порошка.

Потом командир подошел к священнику, на ходу взбалтывая содержимое фляжки. И поднес жестянку ко рту Дэмьена так, чтобы тот мог дотянуться до горлышка губами.

– Выпей.

Сердце Дэмьена отчаянно заколотилось.

– Что это?

– Это временно лишит тебя возможности колдовать. Думаю, ты и сам понимаешь, что это необходимо.

Священник посмотрел на Тарранта, надеясь на… На что? На сочувствие? На поддержку? Но скорее такие чувства проявит какой‑нибудь алчущий крови вампир, чем эта охваченная порчей душа.

Фляжка все еще держалась у его губ. Ракх ждал. Страх стягивал сердце Дэмьену тугой удавкой.

– Или выпьешь, – в конце концов не выдержал ракх, – или я прикажу избить тебя до бесчувствия.