Дэмьен увидел, как широко раскрытыми испуганными глазами смотрит на него Йенсени. На мгновение это было единственным, что он видел, да и мог видеть. Потом, повернувшись к ракху и невольно вздрогнув, он кивнул. Фляжка придвинулась вплотную, и он выпил; горькая жидкость, ледяная и с привкусом водорослей, наполнила рот, а затем и горло.

Он сделал глоток.

Потом еще один.

Когда фляжка наконец опустела, ее убрали. Дрожащий от холода Дэмьен принялся гадать, какой эффект произведет на него выпитое зелье. Действительно ли эта жидкость не дает человеку возможность прибегнуть к Творению, не причиняя вреда прочим его способностям? Он в этом сомневался. Господи, во что же он такое впутался?

Его поставили на ноги. Быстро и грубо. Поначалу он споткнулся – мышцы уже затекли. Ледяной ветер продувал его насквозь; в одежде, успевшей набрать в себя не менее ледяной воды, было невыносимо холодно. И ведь в точно таких же условиях он попал в плен к ракхам. «Специфическая традиция планеты Эрна», – мрачно усмехнулся священник, пока его гнали к воде. В других обстоятельствах такое совпадение могло бы и позабавить.

Ему помогли забраться в одну из лодок – непростое дело, когда твои руки скованы за спиной. И вновь рядом появился ракх – чтобы сомкнуть его наручники с цепью, тянущейся под сиденьями. Дело становилось все хуже и хуже. Не в силах сдержать дрожь, он откинулся на сиденье. Ему не хотелось смотреть на своих похитителей, ему не хотелось смотреть на Тарранта.

– Только не делайте больно девочке, – хрипло прошептал он. И сам услышал, что его голос предательски срывается. – Прошу вас.

Ракх ничего не ответил. На берегу один из его людей подхватил Йенсени и на руках понес к каноэ. Увидев, что ее собираются усадить не в то же каноэ, что и Дэмьена, она возобновила сопротивление, – и отчаяние придало ей такую силу, что она вырвалась из рук солдата и забарахталась в мелкой ледяной воде. Нырнула и поплыла, чтобы успеть добраться до священника прежде, чем их опять разлучат.

В конце концов поймал ее ракх – уже в каком‑то ярде от Дэмьена. Она закричала, забилась, принялась царапаться и кусаться, но все это было бессмысленно; собственные детеныши, возясь с ракхами, наносят им куда более чувствительные удары.

В итоге, обессилевшая, девочка обмякла в его руках, как тряпичная кукла. Один из солдат подошел забрать маленькую пленницу у командира.

Дэмьен встретился с ракхом взглядами.

– В чем дело? – с вызовом спросил он. – Боишься, что она тебя обидит?

Ракх замешкался, потом посмотрел на Тарранта.

«Что ж, – подумал Дэмьен, – это конец. Сколько раз он подбивал меня избавиться от нее. Вот и теперь без колебаний распорядится об этом».

Однако, к его изумлению, Таррант кивнул. Ракх отпустил девочку, и она пошлепала по воде к лодке, в которую поместили Дэмьена. Один из воинов ухватил ее сзади за одежду и перетащил через борт, и вот она уже уселась на корме, обвив руками Дэмьена и спрятав голову у него на груди.

– Приковать ее? – спросил один из воинов.

– Не думаю, что это необходимо, – спокойно ответил ракх. – За ее поведение отвечает наш гость.

Он быстро и предостерегающе посмотрел на Дэмьена, а затем отвернулся отдать дальнейшие распоряжения своим людям. Священник нагнулся к девочке.

– Тсс, – шепнул он. – Все в порядке. С нами все будет в порядке.

Это была настолько невероятная ложь, что ему было противно произносить ее, и он не сомневался в том, что девочка не поверит этим словам ни на мгновение. Но ситуация требовала ритуальных слов поддержки.

«Если Таррант сообщил Принцу о могуществе Йенсени, то расправа над ней – всего лишь вопрос времени.