Судья вперил в нее осуждающий взгляд.

— Чутье, когда оно ничем не подкреплено, может привести к заблуждению. Ты должна была уяснить это. И прошу не забывать, как опасно целиком полагаться на понравившуюся версию. Насколько я понимаю, против Хару тоже есть улики, иначе сёсакан-сама давно снял бы с нее обвинение. Так вот, их я тоже хочу выслушать.

Скрепя сердце Рэйко обрисовала бурное прошлое Хару, ее отношения с полицейским Оямой и ложь на допросе, в которой она созналась.

— Я слышал предостаточно, чтобы выставить ее из этого дома и посадить за решетку. — Глаза судьи полыхнули гневом. — Даже если тебя не заботит безопасность отца, прояви почтение хотя бы к моей должности! Узнай кто о том, что я укрываю подозреваемую в убийстве, и моей судейской репутации — конец.

Рэйко не находила слов для ответа. То был справедливый упрек. Теперь, после размолвки с Сано, ей стало невыносимо думать, что из-за этого дела она настраивает против себя всех, кто ей дорог. Однако долг чести требовал уговорить отца помочь Хару.

— Если бы я оказалась на ее месте, согласились бы вы с обвинением толпы, не дождавшись конца следствия? — спросила Рэйко. — Меня бы вы тоже послали в тюрьму?

Судья посмотрел укоризненно.

— Едва ли такое возможно. Между прочим, игрой на родительских чувствах ты ничего не добьешься.

Как бы то ни было, судья все же оттаял, что не укрылось от Рэйко.

— Все, чего я прошу, — чтобы вы отнеслись к Хару по справедливости. Расспросите ее сами, и вам не понадобится мое поручительство. Присмотритесь к ней и составьте свое суждение о ее вине или невиновности. Пожалуйста, сделайте это ради меня.

— А твой муж знает, что ты задумала укрыть Хару?

— Нет, — призналась Рэйко, — но он надеется, что я помогу вернуть ей память, что значительно упростится, если она будет жить неподалеку от замка. Сано ведь не захочет, чтобы ее покалечили или убили: он может никогда не узнать правды о преступлении. А я не хочу, чтобы секта направляла его по ложному следу. Обвини он кого-то напрасно — пострадают его честь и репутация.

Повисла долгая пауза. Рэйко напряженно ждала, пока отец, нахмурившись, созерцал кончики пальцев.

Наконец он нарушил молчание:

— Пожалуй, я мог бы приставить к ней стражу. Если она обещает вести себя как подобает, я разрешу ей остаться на несколько дней.

Рэйко почувствовала радость и облегчение.

— Спасибо, отец. — Она вскочила и обняла его. — Вы не пожалеете.

Судья кивнул, похлопав ее по руке.

— Я пойду помогу Хару устроиться, — сказала Рэйко. — А потом я хотела попросить вашего совета насчет следствия. Можно?

Уэда невесело усмехнулся.

— Похоже, я здесь уже не властен.

Войдя в гостиную, Рэйко застала Хару одну, перед подносом с пустой чайной чашкой и россыпью крошек от пирожного. Девушка подняла на вошедшую жалобный взгляд и спросила:

— Он не хочет оставлять меня, верно?

— Нет, он разрешил тебе остаться. — Видя, что Хару повеселела, Рэйко решила скрыть от нее отцовские сомнения. — Пойдем, я покажу, где ты будешь спать.

Она отвела девушку во внутренние покои особняка, к двери просторной комнаты.

— Когда-то здесь жила я.

Хару несмело шагнула через порог, озираясь по сторонам. Комнату украшала настенная роспись с изображением сливовых деревьев в цвету, шкафчики полированного тика, лакированные сундуки, столики и ниша с выступом для учебных занятий.