Она, как будто чувствуя мое настроение, становилась все пасмурнее.

    «Ну уж нет!» - решил я и, когда она в очередной раз неприкаянно проходила мимо меня, поймал ее за руку и усадил к себе на колени.

    Катя дернулась, пытаясь освободиться, но я не дал, прижал к себе и начал целовать. Хорошие слова тоже нашлись…

    Сначала мне пришлось себя подстегивать и искусственно распалять. Однако, постепенно гормоны начали работать, а вслед за ними и все остальное…

    «Мы повторим, и дай нам бог всегда так согреваться в лучшие года».

    …Ночь была великолепной: уютно тарахтел дождь, керосиновая лампа теплым светом освещала поле нашего сражения, покрытое обнаженными телами.

    Плюнь в глаза тому, кто упрекает

    Нас с тобою в бл…ве и разврате,

    Он или дурак, или не знает,

    Что такое женщина в кровати,.

    Таким немудрящим стишком какой-то безымянный автор попытался оправдаться за нарушение нравственных норм. Я решил не оправдываться и просто взял от жизни и судьбы все, что она мне предложила на этот час.

    Этой ночью Катерина в постели была великолепна. Я в очередной раз склонился перед женщиной, способной преодолеть бремя условной морали. Казалось, что она брала дань за предшествующие «бесцельно прожитые годы».

    -  Ты, правда, ничего не знала о такой любви? - спросил я, когда нам пришлось ненадолго оторваться друг от друга.

    -  Догадывалась, - созналась Катя и покраснела, что было очень логично после всего, что мы вытворяли. - Только мне все это казалось таким нереальным, вернее, не относящимся ко мне…

    -  Ну и как тебе нравится реальное воплощение? - сказал я, немного лукавя и нарываясь на комплимент.

    -  Я не думала, что это может быть так возвышенно! - ответила она, явно не принимая в расчет мое участие в этом таинстве.

    Заснули мы под утро, утомленными и пресыщенными. Жаркие перины медленно высыхали от любовного пота.

    …Утром, за завтраком, мы сидели друг против друга, изредка сталкиваясь руками у солонки или графина с морсом. Екатерина Дмитриевна, бледная, с сияющими глазами, сонно щурилась и улыбалась нежно и смущенно.

    -  О чем ты думаешь? - спросила она, заметив, что я внимательно ее рассматриваю.

    -  Мне кажется, ты слишком рано родилась. Тебе будет трудно реализоваться в это время. Боюсь, что тебе будет невозможно найти людей, которые смогут тебя понять и оценить.

    -  Но ты-то меня ценишь?

    -  Ценю, однако, неизвестно, сколько времени мы будем вместе,

    -  Вы хотите оставить меня? - Катя перестала улыбаться.

    -  Не хочу, - честно признался я. - Только боюсь, что это зависит не от меня. Катя, постарайся поверить мне, я действительно человек из другой эпохи. Я не смогу тебе это доказать, да оно и неважно, не в доказательствах дело. Это так сложно, что я сам не могу во всем разобраться. Я хочу остаться с тобой, так же, как хотел остаться с Алей, я имею в виду Алевтину Сергеевну, однако, обстоятельства все время складывались так, что мы не могли быть вместе. Боюсь, что то же самое будет и у нас с тобой. У меня нехорошее предчувствие…

    -  Ты это серьезно? - спросила она, побледнев.