Едва они ступили на траву, чтобы скрыться среди редких деревьев и кустарника, им навстречу вышли Лютик и Калина.

– Бросайте оружие, вы окружены, – спокойно сказал Калина и прицелился в Тако.

Фактор неожиданности остановил Тако буквально на пару секунд, потом он открыл огонь.

Советник упал, и сначала Ковригин подумал, что этот мексиканец его подстрелил, но оказалось, что Абдель Аттах просто упал, чтобы не оказаться под перекрестным огнем. Тако нервничал, а потому все пули, которые он послал в русских, прошли мимо спецназовцев – те успели быстро спрятаться за деревья. Зато одна из них задела руку Масалы, который стоял на линии огня. Лютик прицельно послал очередь в Тако. Тот упал и уже не шевелился.

Слоник, подскочив к советнику, рывком поднял его за шиворот и прикрылся им как щитом. Одновременно с этим Танцор, схватив раненого Масалу, прижал его к себе. Все это произошло так быстро, что Лютик и Калина едва успели среагировать и не выстрелить в оставшихся в живых американцев.

Тут-то Танцор и услышал, как мотор машины замолк, и на помощь к остановившим их спецназовцам поспешили еще русские.

Закинув автомат на плечо, Танцор быстрым движением достал из-за пояса нож и приставил его к горлу мальчика. Потом с вызовом и злобой посмотрел на Лютика и крикнул:

– Или вы отдаете нам машину и отпускаете, или я перережу ему горло!

– Ребята, не стрелять! – скомандовал по-английски Лютик и обратился к Танцору: – Послушай, Танцор, ты ведь знаешь, что как бы там ни было, но пока мы не освободим египетского советника, мы не отстанем от тебя. Отпусти его, и ты уедешь с миром. И мальчика тоже отпусти.

– Тебе что, жалко этого мальчика? – насмешливо спросил Танцор. – А ты знаешь, что если бы я ему приказал выстрелить в тебя, при определенных обстоятельствах, конечно же, то у него и рука бы не дрогнула сделать это? Масала, ведь ты выполнил бы мой приказ? – спросил он у мальчика, но тот ничего не сказал.

Сейчас никакого Масалы не было, оставался только Басим – маленький, худой и беззащитный. Напуганный Басим.

– Он ведь просто мальчишка, – пожал плечами Лютик. – Ну, разве что младше тех пацанов, которых ты убивал в Чечне.

– А, так ты пришел, чтобы отомстить мне за своих друзей, – сказал Танцор.

– Мы все пришли… – раздался за его спиной голос.

Танцор оглянулся. Чуть позади него и Слоника, прикрывающегося советником, стояли еще трое спецназовцев. Немолодые, как и он, Танцор, мужики. Суровые, с обгорелыми на африканском солнце серьезными лицами.

– Вас я не знаю, – процедил сквозь зубы Танцор.

– Зато мы тебя знаем, шакал, – сказал один из стоявших позади – черноволосый и черноглазый.

– Мне некогда с вами разговаривать! – рыкнул Танцор. – Или вы отпускаете нас, или…

Он сильнее прижал нож к горлу Басима. По его груди струйкой побежала кровь. На глаза Басима навернулись слезы, но он, сжав побледневшие пухлые губы, молчал, опустив взгляд в землю и придерживая здоровой рукой раненую руку.

– Оставляйте заложника и поезжайте, вас никто не тронет, – твердо сказал Лютик.

Танцор задумался. Если он убьет сейчас мальчишку, то останется незащищенным. Оставит заложника – провалит все задание.

«Да и черт с ним, с этим заданием, – вдруг зло подумал он. – Эти олухи из разведки не могут вовремя наладить связь и никак не могут договориться с суданским правительством, а я останусь виноват? Ну уж дудки, я сделал все, что мог.