Страна у нас большая, леса густые. Ищи! Кроме того, ловить старовера – вообще неблагодарное занятие. У них искусство скрываться от властей отточено столетиями. Издавна в приличной староверской избе имелось потайное место, где от служивых спрятаться можно. А уж имена менять и документы выправлять они вообще мастера. Кроме того, в любом городе старовер старовера всегда найдет, а вместе с ним найдет и любую помощь, потому как ты для него свой. Такая разветвленная законспирированная религиозная сеть на всю страну. Слава богу, что староверы в массе своей больше дистанцируются от государства, чем стремятся его снести. Хотя и бунтуют, гады. Вот как сейчас…

Но, как ни удивительно, Иона нашелся достаточно быстро. Он не стал хорониться в лесах, по далеким заимкам и вести первобытный образ жизни. Расставшись с повстанцами и добравшись до ближайшего порта на реке, устроился матросом на баржу и намеревался весь сезон возить лес и щебенку по «голубым дорогам».

Задержали его случайно. Баржа села на мель. Прибывшие сотрудники милиции и речного пароходства стали опрашивать команду по поводу речного происшествия и проверять документы. Когда дошла очередь до Ионы Агафонова, он представился своим именем, чем страшно обрадовал милиционера, только утром читавшего разыскной бюллетень.

Ждать, пока арестованного старообрядца этапируют, я не стал. Как раз колесный пароход «Коммуна» отдали обратно в пароходство и вернули на регулярные рейсы. На этот раз мне выделили одноместную каюту, и двое суток я отсыпался в свое удовольствие, гулял по палубе, любуясь заросшими камышом берегами. И пытался сбросить накопившееся за последнее время дикое нервное напряжение. Как говорится, без отдыха и лошадь не скачет. Вот только полностью отдохнуть никак не удавалось. Мысли невольно возвращались к служебным проблемам.

Вот и пункт назначения – пристань в поселке городского типа имени Свердлова. Около трапа меня уже ждал представитель местной милиции – жилистый, кряжистый мужчина средних лет в отутюженной белой гимнастерке с одним кубарем в синей петлице – старший милиционер. Отличительной его особенностью были резко оттопыренные уши. Они, кстати, сразу вызвали мою симпатию к этому человеку, поскольку я сам такой же каравай с ушками.

Представились мы друг другу церемонно. При этом старший милиционер внимательно изучил мое удостоверение – это правильно, без бдительности нам никуда, особенно когда в охраняемых помещениях часовых со свидетелями режут.

– Не сбежал брат Иона? Живой? – с опаской спросил я.

Как-то слишком много трупов было вокруг этого дела. Вполне могло случиться, что, пока я плавал с комфортом на пароходе, прибавился еще один труп. Я бы, наверное, даже не удивился этому. Во мне крепло иррациональное чувство, что против меня действуют вовсе не отдельные люди, а какая-то безликая могущественная сила.

– Да куда ж от нас денешься? – удивился старший милиционер, указывая мне на ждущую нас перед портовыми строениями коляску, запряженную ленивой лошадкой. – Мы эту контру бережем пуще, чем бедняк свою корову. Сохраняем для справедливого пролетарского суда!

– Хвалю, – кивнул я…

Глава 12

– Вот ты мне скажи, – напирал я. – Бежать решил на край света. Боялся ведь ответственности?

– Боялся, – кивнул мерно и нервно раскачивающийся на табурете из стороны в сторону Иона Агафонов – совсем молодой, кудрявый, с жиденькой бородой парень. Одет он был аккуратно, в добротной чистой одежде, странно, что так свежо выглядит после путешествия по реке и пребывания в камере. – Знал, что каждая собака меня искать будет. Не простит нам власть лихости нашей.

– А зачем тогда своим именем назвался, а не чужим?

– Так врать – это большой грех.