|
Услышав это, он так зловеще усмехнулся, что я опасаюсь, не ожидает ли вас какая-нибудь беда. -- Но что же мне могут сделать? -- спросил Корнелиус. -- Вы видите отсюда эту виселицу? -- Но ведь я же невиновен, -- сказал Корнелиус. -- А разве были виновны те двое, которые там повешены, истерзаны, изуродованы? -- Да, это правда, -- сказал, омрачившись, Корнелиус. -- К тому же, -- продолжала Роза, -- общественное мнение хочет, чтобы вы были виновны. Но виновны вы или нет, ваш процесс начнется завтра; послезавтра вы будете осуждены; в наше время эти дела делаются быстро. -- Какие же выводы вы делаете из этого? -- спросил Корнелиус. -- А вот какие: я одна, я слаба, я женщина, отец лежит в обмороке, собака в наморднике; следовательно, никто и ничто не мешает вам скрыться. Спасайтесь бегством, вот какие выводы я делаю. -- Что вы говорите? -- Я говорю, что мне, к сожалению, не удалось спасти ни Корнеля, ни Яна де Виттов, и я бы очень хотела спасти. хоть вас. Только торопитесь, вот у отца уже появилось дыхание; через минуту, быть может, он откроет глаза, и тогда будет слишком поздно. Вы колеблетесь? Корнелиус стоял, как вкопанный, глядя на Розу, и казалось, что он смотрит на нее, совершенно не слушая, что она говорит. -- Вы что, не понимаете разве? -- нетерпеливо сказала девушка. -- Нет, я понимаю, -- ответил Корнелиус, -- но... -- Но? -- Я отказываюсь. В этом обвинят вас. -- Не все ли равно? -- ответила Роза, покраснев. -- Спасибо, дитя мое, -- возразил Корнелиус, -- но я остаюсь. -- Вы остаетесь? Боже мой! Боже мой! Разве вы не поняли, что вас приговорят... приговорят к смерти через повешение, а может быть, вас убьют, растерзают на куски, как растерзали господина Яна и господина Корнеля! Ради всего святого! Я вас заклинаю, не беспокойтесь обо мне и бегите из этой камеры! Берегитесь, -- она приносит несчастье де Виттам! -- О, о! -- воскликнул пришедший в себя тюремщик. -- Кто там упоминает имена этих негодяев, этих мерзавцев, этих подлых преступников Виттов? -- Не волнуйтесь, друг мой, -- сказал Корнелиус, кротко улыбаясь. -- При переломе раздражаться очень вредно. Обратившись к Розе, он сказал шепотом: -- Дитя мое, я невиновен и буду ждать своих судей с безмятежным спокойствием невинного. -- Тише! -- сказала Роза. -- Почему? -- Отец не должен подозревать, что мы с вами переговаривались? -- А что тогда будет? -- А будет то, что он не позволит мне больше приходить сюда, -- ответила девушка. Корнелиус с улыбкой принял это наивное признание. Казалось, в несчастии ему мелькнул луч света. -- Ну, о чем вы там шепчетесь вдвоем? -- закричал Грифус, поднимаясь и поддерживая свою правую руку левой. |
