|
Матовые рога единорогов, странной формы сосуды, хрустальные шары и пирамидки, декаэдры с изображением внутри каких то неведомых строений — дворцов, храмов, а иногда вовсе не разобрать чего. И прочая — за один раз не разглядишь всего. Центр зала занимало раскидистое, несколько корявое стеклянное дерево. Оно представляло собой цельную конструкцию, однако ствол и ветви были чуть заметно выкрашены в коричневый, листочки — в зеленоватый, а распускающиеся цветы — дымчато голубой. На развилке, словно некое подобие гнезда, покоился ещё один хрустальный шар, размером с головку новорожденного. Его Лоран в прошлое посещение не видела — наверное, недавнее приобретение магов. Среди хрусталя притаились волшебные лампы. Они испускали белый, такой любимый Лоран свет. Тот пронизывал всё помещение, преломлялся и дробился внутри артефактов и украшений. По залу гуляли и танцевали радужные искры, порой складывающиеся в странные удивительные и нездешние картины. Благодаря этим искрам зал и получил своё название. Радужный… Сегодня неповторимое волшебство портил Зелн в коричневых одеждах самого непотребного оттенка. — Э э, госпожа подмастерье, куда это мы собрались? Сколько его помнила Лоран, он не мог говорить не язвительно. За что его, кстати, ученики Белого отделения прозвали Зелн Язва. — Прямо, — буркнула магиня, пытаясь обойти ученика. Однако тот прытко сдвинулся в сторону и преградил девушке путь. — Э нет, прямо, Лоран, ты не пойдёшь. Подмастерьям здесь не место. — Как и ученикам, — хмыкнул за спиной ещё один мужской, не отличающийся добротой голос. Лоран обернулась — сзади стоял Рыско переросток. Никто уж и не верил, что он сможет получить жезл, однако парень умудрился таки сдать экзамен. В отличие от Зелна, кстати. — Если у господ подмастерьев на почве зазнайства выработалась слепота, то поясняю — я здесь убираю. Думаете, эта красота при помощи магии держится? Нет. При помощи мокрой тряпки. Действительно, в руках он держал тряпку, а у его ноги примостилось ведро, тоже стеклянное, но далеко не прозрачное из за грязной воды внутри. Оба новоиспечённых подмастерья в один голос фыркнули — им то теперь никакая уборка не страшна. — За что это тебя? — Лоран ухмыльнулась. — А, — махнул в ответ Зелн тряпкой. — После ночки в «Солнышке» решил я проветриться. Ну, спокойно вышел из кабачка да натолкнулся на кого то — желудок мой жестокого обращения не выдержал. Всё бы ничего, но кто знал, что Эфелю Душевному приспичит ранним утром по району Купцов бегать! — Герой, — оценил Рыско. — Так ты ещё легко отделался — всего лишь уборкой. — Ага, до конца этого года, — кисло скривился ученик. — И заверением, что подмастерьем я никогда не стану. В таких вопросах Эфелю верить можно. Н да, со словом магистра да к тому же главы Чёрного Круга не поспоришь — Лоран и Рыско сочувственно вздохнули. — Так что, ребята, неприятностей мне без того до конца жизни хватит — может, не станете усугублять ситуацию? — Зе елн, — Лоран умоляюще взглянула на Старшего ученика. Ей так хотелось посмотреть на радужный танец — душа её нуждалась хоть в таком мимолётном утешении. — Ох, Лоран, ты и зомби уговоришь! Значит так, мне водичку надо бы сменить. Но вы ничего не трогайте! Ладно? — Конечно. Зелн с ведром и тряпкой убрёл прочь. Лоран тяжело вздохнула, подняла взгляд к потолку да так и застыла. Разноцветные искорки складывались в неповторимые узоры, но не простые круги, пусть даже с пушистой бахромой, а в эльфийскую вязь со смыслом, таким явным и одновременно таинственным. Вен — «дева», Мен — «путь» … А вот и Мел — «любовь», и рядом Бард — «тюрьма». |
