В ту же минуту эфир замолчал, и, сколько Костя ни вращал настройку, ничего, кроме музыки, не было слышно.

    - Это что же получается? - пробормотал Костя, - Значит, целая банда орудует? Надо идти к директору. Пусть дает моторную лодку. И Яге с Горынычем сказать. Возьмем бандитов, никуда они не денутся!

    - Ура! - закричал Антуан. - Вперед! - И, повесив на шею транзисторный приемник, припустил вслед за Костей.

    Стояла ясная полуденная тишина. Серебристые паутинки растворялись в воздухе, и от этого он становился еще чище и прозрачнее. Просвеченная солнцем листва словно замерла на мгновение, готовая в следующую минуту встрепенуться и зашелестеть, но мгновение все не кончалось, и ни единого звука не раздавалось вокруг. Только огромная удивленная стрекоза зависла в нерешительности над двумя колокольчиками, не зная, на который из них опуститься.

    Яга Степанидовна уселась на пенек в тени старого огромного дуба, раскрыла очередной том Жорж Санд и, шевеля губами, погрузилась в чтение.

    - Вы мерзавец! - прочитала она. - Вы опорочили славное имя герцогов Анжуйских!

    И тут на поляну упала чья-то огромная угловатая тень.

    - Ахти! Кого это несет? - прошептала бабка и тихонько спряталась за дерево. От обладателя такой тени хорошего ждать не приходилось.

    Действительно, через минуту из-за кустов появился здоровенный детина в коротких шортах и рубашке, расписанной попугаями. У него была бритая голова, заплывшее дрябловатым жирком лицо и маленькие воробьиные глазки, подозрительно поблескивающие из-под набрякших век. Это был Эдик собственной персоной. В руке он держал помповое ружье.

    Эдик огляделся и вытер пот со лба.

    - Класс! - пробормотал он. - Вот где пикничок надо было забацать!

    И тут он заметил берлогу, где предавался послеобеденному отдыху медведь Потапыч. Надо сказать, что Эдик представлял себе лес как некую декорацию для приятного времяпрепровождения и представления не имел, что здесь могут быть какие-то норы, берлоги и прочие лесные сюрпризы. Ему вдруг пришло в голову, что он наткнулся на клад.

    - Вот это дыра, в натуре! - восторженно прошептал он, становясь на колени и заглядывая внутрь.

    Яга услышала, как медведь вздохнул и насторожился, но детине было не до того.

    - Алмазы! - ахнул он, увидев горящие в темноте глаза Потапыча. - Клад, в натуре! - И, засунув руку в густую пахучую темь, вцепился медведю в глаз.

    Могучий рев и отчаянный вопль разом потрясли лес. Заснувшие было птахи бросились врассыпную кто куда. Только любительница скандалов - сорока - спряталась за ветвями, чтобы посмотреть, что будет дальше.

    Яга Степанидовна, замаскировавшись наспех сорванной веткой, подобралась на всякий случай поближе.

    Детина приплясывал на месте, тряся укушенной рукой и с ужасом глядя на берлогу. На жирном указательном пальце здоровяка появились характерные следы неправильного прикуса.

    - Змея! - истерически бормотал детина, разглядывая палец и судорожно подсчитывая минуты оставшейся жизни. В его памяти промелькнули кадры из фильма про Индиану Джонса и про змей, охраняющих сокровище.

    «Спасаться, спасаться! В медпункт!» - мелькнуло в его голове. Эдик подхватил ружье, но не успел сделать и шага, как из берлоги показалась сначала изумленная мохнатая башка, а следом за ней, охая и причитая, вывалился и весь медведь.

    Правый глаз Потапыча был красный и слезился.

    - Медведь! - взвизгнул детина.

    - Бандит! - ахнул Потапыч и сделал шаг назад.