Эдик судорожно дергал затвор ружья. На его лбу выступили капельки пота, а руки выполняли команду с точностью до наоборот.

    Яга Степанидовна поняла, что пора действовать. И хотя ружье в руке шефа тряслось и прыгало как живое, оно тем не менее могло выстрелить. Бабка отбросила ветку в сторону и предстала перед шефом во всей своей красе.

    - Ва-ва-ва-вах! - загадочно произнес Эдик, глядя на Ягу и переставая трястись.

    А Яга уже подняла правую руку вверх. Рука была сухая и тонкая, как картофельная плеть, и заканчивалась острыми тонкими коготками.

    - Чикатилло накатилло! - завывая, произнесла Яга. - Накатилло укатилло!

    В следующее мгновение поляна подернулась морозным туманом, земля вздрогнула, и где-то невдалеке, словно невидимый зверь, зашевелился гром.

    Яга подняла вторую руку, и туман, свиваясь кольцами, окружил Эдика непроницаемой молочной пеленой.

    - Чуфырь! - довольным голосом произнесла Яга, и туман, мгновенно съежившись, уполз в лопухи.

    Снова засияло солнце. Эдик все так же стоял на поляне, только вместо новенького помпового ружья у него в руках оказалась толстая суковатая палка, из которой он напрасно старался выстрелить.

    - Пу, пу, пу! - стрелял он то в Потапыча, то в Ягу Степанидовну. Старуха смотрела на него с жалостью.

    - Может, хватит пукать, - сказала она, одергивая ситцевый фартук, - а то, неровен час, штаны испоганишь.

    - Абзац! - прошептал детина, начиная шевелить ногами и переходя на бег на месте. - Мамочки! - Последнее слово он произнес странным, пищащим басом и неожиданно быстро ринулся через лес, оставляя за собой неширокую просеку.

    - Чертям лесным тебя отдать бы! - пробормотала Яга, мстительно глядя вслед Эдику.

    - Отдай, матушка еще не поздно! - Возле Яги словно из-под земли выросло несколько чертей. Их длинные хвосты от напряжения подергивались и нервно били по траве.

    - Страсть как кушать хочется! Давненько такого не едали!

    - Не видали! - поправил говоривших один из чертей, тот, что покрупнее. - Нам бы его на пе…

    - На перевоспитание! - хором закончили черти.

    - Знаю я ваше перевоспитание, - нахмурилась Яга. - Куда участкового дели, схарчили небось? А он ведь только за грибочками пошел прогуляться!

    Черти потупились, а один из них принялся стыдливо ковыряться в зубах.

    - Да мы его и не видели! - наконец произнес самый маленький.

    - Больно он нам нужен, костлявый такой! - отозвался самый длинный.

    - Ша! - сказал главный. - Кончай базар! А ты уж, матушка, в следующий раз нас понапрасну не вызывай, конфуз может выйти.

    Из полуоткрытой двери приемной директора доносился тихий настойчивый храп. От этого храпа воздух в приемной сгустился и сделался похожим на теплый, сладковатый кисель.

    - Может, окно открыть? - предложил Костя, поглядывая на огромную двойную раму. Ее не открывали, наверное, со дня строительства самого здания. Между двумя стеклами скопилось изрядное количество засохших мух, валяющихся просто так или запутавшихся в паутине. Колченогий тщедушный паучишка от нечего делать раскачивался на пыльной серой паутинке. Ему было скучно.

    Костя тоже скучал, несмотря на то что Евстигнеев с вечным пылом излагал свою новую гипотезу возникновения Вселенной. Эту гипотезу Евстигнеев выудил из журнала и, слегка подправив, выдавал теперь за свою.

    Костя протянул руку к окну, но так и не открыл.