- Только, чур, не светиться! Вы у кого остановились?

    - У Маланьи, - с дрожью в голосе сказал Эдик.

    - Это хорошо, - кивнул Лисипицин. - У Маланьи не попляшешь.

    - Она… петуха четвероногого держит! - неожиданно пожаловался Эдик и провел рукой по черепу.

    Лисипицин еле заметно усмехнулся.

    - Знаю, - сказал он. - Считай, что вам еще повезло. Она бабка нормальная, в чужие дела не суется, но и разгуляться не даст.

    - Ох не даст! - горестно покачал головой Серый.

    - А ты вообще молчи, - нахмурился Эдик. - Тебе слова не давали. Кормит она… неважно. Что свинье, то и себе.

    - Ты хотел сказать - вам! - засмеялся Лисипицин. - С нее станется! Жадная она, но для нашего дела - самое то! Я с ней поговорю. А пока - терпите. И вообще… Вам надо сказаться дачниками. Мол, приехали к тетке отдохнуть. Ну это я беру на себя. Самое главное - ведите себя мирно, тихо. Вы, я вижу, уже и подраться успели, в грязи где-то извалялись… непорядок.

    - Мы не хотели, - проворчал Эдик. - Откуда мы знали, что у вас село сумасшедшее?

    - Не сумасшедшее, а необычное, - поправил его Лисипицин. - Ну да это ничего. Скоро привыкнете. Только мой вам совет: с главным механиком не заедайтесь, у него робот живет, Гаврила… - Тут взгляд Лисипицина подернулся темной болотной ряской, а руки невольно потянулись к затылку. - Он все время с палкой ходит и дерется больно…

    - Ладно, учтем! - кивнул Эдик. - Когда начнем операцию?

    - Экие вы шустрые, - сморщился Лисипицин. - Сначала все обкумекаем, а потом решим. Проблема в заводе. Тут подход нужен. Опять же, обезьян проклятый на крыше живет.

    - Это тот, который огрызками пуляется?

    - А что, уже познакомились? - хмыкнул Лисипицин. - Да, есть такое дело. Может и кирпичом зазвездить! - И он снова притронулся к своей макушке.

    «Тоже, видать, доставалось! - злорадно подумал Эдик. - Так ему и надо! Не мне же одному!»

    - Так это обезьян? - изумился Серый. - То-то я вижу, больно рожа знакомая!

    Лисипицин критически посмотрел на парня и неожиданно спросил:

    - А что у тебя с шеей?

    - Ничего! - испугался Серый. - А чего?

    - Такой шеи не бывает, - твердо заявил Лисипицин. - Значит, уже успели вытянуть.

    - Это ему ведьма пролетная бадью на уши надела, - оскалился Толян. - А когда бадью стаскивали, шея-то и подлиннела!

    - Укоротить бы ее тебе, - зловеще произнес Лисипицин, - чтобы в глаза не бросалась, - тут же поправился он. - Но это дело наживное. Есть тут у нас один хирург. Правда, бывший, его за пьянство выгнали. Но руки - золотые! Я с ним поговорю. Будешь человеком. А так ведь жираф, да и только! Как домой-то вернешься?

    На глазах у Серого выступили слезы. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эдик опередил его:

    - Не бойся! Если надо будет, отрежем и обратно присобачим!

    - Не хочу, - чуть слышно прошептал Серый.

    - А тебя никто и не спросит! - осклабился шеф.

    - Все! - сказал Лисипицин и встал из-за стола. - Завтра придете к обеду. Нет, после обеда. Не будем Маланью злить. Да и я как раз закончу село подметать.

    - А ты что, село подметаешь? - ахнули бандиты.

    - Ну да, - пожал плечами Лисипицин. И как ни в чем не бывало добавил: - Я сейчас - дворник.

    У Шлоссера было шумно. Поврежденную дверь «Запорожца» сняли, и Гаврила с увлечением рихтовал помятый в битве металл.