А на пороге нас уже ждет Отис. Сидит на верхней ступеньке с красными глазами.

— Что с ними?! — бегает вокруг и плачет, пока я несу обеих в спальню. — Они ведь живые?

— Живые, Отис, живые, — медленно опускаю на кровать Кейну, Настю укладываю рядом с ней, затем накрываю их одеялом.

— Почему тогда не двигаются?

— Спят, — сажусь на край кровати, а Отиса беру на колени. — Завтра должны проснуться.

— Почему спят? — прижимается ко мне, чего отродясь не случалось.

— Был тяжелый день. Вредный клиент украл Кейну и Настю, Отис. Уж слишком ему понравились торты, и он захотел, чтобы наша Кейна пекла только для него.

— Ты же его наказал за это? — смотрит на меня со злостью в глазах.

— Наказал.

— Вот чмо…

— Эй? — даю поганцу легкую затрещину. — Что еще за слова такие?

— Ну, в школе так все обзываются.

— Вот и пусть, а ты не смей. И Настю не учи дурному. Она ведь будет все за тобой повторять.

— Ладно, понял.

— Понял он…

— Правда, понял.

Отис так и засыпает у меня на коленях, тогда перекладываю его на кровать, а сам жду. Жду до самого утра. Если она меня не вспомнит… что ж, тогда я добьюсь ее снова. Сделаю все возможное и невозможное, но добьюсь. Это моя ведьма. Нам случилось встретиться не просто так. В ту ночь в Кривом переулке в доме номер семь мы разделили судьбу на двоих.

Вот уже и солнце взошло, и птицы защебетали. В утренних лучах волосы Кейны буквально заискрились, как и кожа, сдобренная россыпью веснушек. Какая же она красивая, моя рыжая-бесстыжая ведьма. Тогда беру ее за руку, переворачиваю ладонью вверх и прижимаюсь к ней губами. Скорей бы ты открыла глаза, любимая тортоделка. И замечаю, как хвост Отиса обвивает руку Насти. Да, мы оба ждем.

Спустя час наконец-то происходит самое важное: Кейна начинает хмуриться, она всегда так хмурится перед пробуждением, словно ей кто-то мешает, будит. Еще через минуту приоткрывает глаза. У меня же пересыхает в горле. Так и застываю в одной позе. Она смотрит на меня, я на нее. Оба не моргаем, не двигаемся. Вдруг Кейна взвизгивает и подскакивает как ошпаренная. Ну, все… Вот и финал нашей сказки…

— Блин! — чуть не сваливается с кровати. — Какого беса?! — хватает подушки, сбрасывает их на пол, и взору является огромный тарантул, который преспокойно сидит на простыне и периодически перебирает мохнатыми лапками… — Отис! — смотрит, прищурившись, на сонного проказника. — Ты опять не следишь за своими пауками? Да сколько можно!

А меня как прорывает. Я вскакиваю, хватаю рыжую на руки и кручу, пока она, бедняжка, рот не зажимает руками и не зеленеет.

— Прости! — сразу останавливаюсь. — Прости, прости, прости! — прижимаю ее к себе крепко-крепко. — Прости, — только и могу, что повторять это бесово «прости».

В этот момент просыпается Настя, зевает, потягивается, после чего преспокойно берет паука.

— Ты его для меня принес? — смотрит на Отиса.

— Ну, наверное, — растерянно улыбается.

— Люблю тебя, — шепчу своей ведьме на ухо, — люблю. Ты даже не представляешь, как люблю.

— Мой плюшевый комиссар, — улыбается сквозь резко подступившие слезы, — мой любимый плюшевый комиссар. Скажи, что у нас теперь все будет хорошо, — обнимает за шею.

— Да. Теперь у нас все будет хорошо.