— Мне… — начал он хлопать себя по карманам, — а, да… мне нужно, чтобы вы выпили вот это, — достал из правого пузырек с сиреневой жидкостью. — Выжимка из бадьяна лилового с добавлением корня зарянки.

— То есть обычный галлюциноген? — вскинула она брови. — В этом и есть особенность ритуала? Вы проделали такой путь из своего теплого уютного кабинета до моего дома, миновали кладбище, промокли насквозь, чтобы напоить меня дурманом? — И Арон заметил в ее взгляде искреннее разочарование. — Честно говоря, я была о вас иного мнения. Простите, но либо вы плохой некромант, либо неважный судмедэксперт, либо просто слишком самонадеянны.

Впервые Гедель не знал, что ответить на такой выпад в его сторону. Никто и никогда с ним не разговаривал в столь непозволительном тоне, а уж тем более никто и никогда не называл его плохим некромантом или неважным судмедэкспертом. Вот ведь малолетняя хамка!

— Что вы себе позволяете? — поднялся он.

— Нет, это что вы себе позволяете? — одарила ведьма его снисходительной ухмылкой. — Заявились ко мне с глюком в кармане. Да я подобное зелье варила в седьмом классе. К слову, куда посильнее вашего бадьяна. Слышали о сочетании «две пятерки к трешке»? Пять грамм все той же зарянки, пять грамм коры сизого дуба к трем миллилитрам суфкулуса и заклинание моранской ночи. От такого галлюциногена даже мертвый поднимется. А вы с каким-то бадьяном.

— Ну, все ясно. Трудное детство, проблемы с законом, — аж плечи расправил, — дохлые кошки, это же ваших рук дело, верно? Видимо, несчастных животин своим зельем и поили, что они сутки не могли сдохнуть обратно.

— Убирайтесь вон из моего дома, — произнесла она спокойно, но глаза недобро потемнели. — И крокодилов не забудьте вернуть.

— С превеликой радостью.

Когда же он покинул дом, Риша схватила тапки, и спустя мгновение те обратились горсткой пепла.

— Зажравшийся придурок, — с досадой плюхнулась она в свое кресло. — Да что вы все обо мне знаете? — зашептала сквозь слезы, а следом взяла аквариум с ростком живоглота, — только вы одни меня понимаете, — погладила темно-желтый лепесток.

Арон в свою очередь даже не заметил, как вернулся к машине.

Соплячка! Жалкая соплячка! Только зря время потерял и к тому же отменил важную лекцию. Но кривая ухмылка этой недоведьмы так и стояла перед глазами. Кем она себя возомнила? Оградилась своими живоглотами, туману напустила, а по сути, типичная чокнутая одиночка, которая не прижилась в обществе.

Адам

Почти весь день проходит под гнетом дурного настроения. Поганее я себя еще никогда не чувствовал. Меня ломает, корежит и раздражает все на свете. И главное, ничто не помогает.

А дел как всегда невпроворот. Горы отчетов, протоколов, рапорты, которые надо изучить.

Когда же собираюсь на последнее за сегодня совещание, вдруг раздается звонок сотового. Хм, Риша…

— Привет, в чем дело?

— Адам, — слышу рассерженный голос, — если твой Гедель еще раз осмелится появиться на пороге моего дома, учти, я его скормлю живоглотам без какого-либо сожаления!

— А что, собственно, случилось?

— Эта плесень лабораторная оскорбила меня!

— Ясно. Значит, до ритуала вы так и не дошли?

— Не дошли.

— Хорошо, обязательно передам ему твое красноречивое сообщение.

— И еще, я отпустила твоих парней.

— Что значит «ты отпустила»? Они подчиняются мне, а я такого распоряжения не давал.