— Только пришли. А что?

— Ничего, — берет сына за руку. — Отис, ты ведь помнишь, что тетя Маша не должна тебя видеть таким?

— Помню, — отвечает так же шепотом.

— Значит, я ее сейчас отвлекаю, а ты быстро, но о-о-о-очень тихо пробираешься в зал. Понял?

— Угу.

— Отлично, — затем поднимает суровый взгляд на меня. — До завтра, верно?

— Боюсь, что да.

— Ладно.

— Спасибо тебе, — и беру ведьму за руку.

— На здоровье, — а руки не забирает, зеленые глаза к тому же блестят как-то по-особенному. Все, мне пора уходить, в противном случае хвост устроит тут погром.

— До встречи… Отис, веди себя хорошо, береги Кейну.

— Да иди уже, пап. У тебя еще много работы, — выпроваживает меня этот паршивец.

— Да-да, — наконец-то расплывается ведьма в улыбке, от которой начинаю плавиться уже я. — Идите, господин комиссар. Преступники ждут…

И все-таки она играет со мной…

Кейна

Ох уж этот черт — обидчивый, наглый, безалаберный, но до чего въелся в душу, негодяй. Ворвался в мою жизнь без спроса и творит в ней, что захочет. А ведь скоро мы окажемся под одной крышей, будем каждый день сталкиваться нос к носу, будем сидеть за одним столом, благо хоть расходиться все же будем по своим спальням. Надеюсь, справимся. Близость Адама меня пугает, и пугает настолько, что я перестаю себя контролировать. Ну вот, опять о нем думаю, опять внизу живота тяжелеет.

Вечер проходит как никогда спокойно. Мы возвращаемся домой, где все вместе готовим ужин и собираем вещи. Отис с большой охотой помогает Насте — распихивает по сумкам ее игрушки, книжки, параллельно рассказывая в красках, как живоглот Вася и его Демон съели но своему первому червяку. Моя дочь фукает, кривится, но при этом смеется, а еще нет-нет, да дергает чертенка за хвост. Но Отис даже внимания не обращает, слишком увлечен, слишком доволен.

Я же пытаюсь ничего не забыть, все учесть, все проконтролировать. Наведываться в квартиру время от времени придется, реальную жизнь, в конце концов, никто не отменял и просто так исчезнуть я не могу, тем более что намереваюсь все-таки вернуться… однажды.

И, несмотря на ощущение покоя и вожделенной размеренности, ночь мне дается нелегко. Только закрываю глаза, как оказываюсь в каком-то старом доме, в комнате — детской. Там на кровати спиной ко мне сидит мальчик. Сидит и рыдает. Я бужу себя, но, когда снова засыпаю, опять вижу эту комнату, этого мальчика, отчего сердце кровью обливается.

Очередная попытка уснуть заканчивается все той же картиной.

— Эй, — подхожу к рыдающему ребенку, — что с тобой случилось?

— Они ее убили, — произносит сквозь слезы, — ненавижу их! Они за все ответят! — поднимает на меня заплаканные глаза. — Зачем они это сделали?

— Кто убил? Кого убили? — смотрю на него. Какой бледный, какой худенький.

— Потом расскажу, — вытирает слезы. — Можешь не уходить?

— Ну да, конечно, — сажусь рядом с ним. — Как тебя зовут?

— Тэмар, — берет меня за руку. — Ты не такая как они, Кейна. Ты хорошая, добрая.

— Откуда ты меня знаешь? — разглядываю бледную ручку с просвечивающими венками. — Твои родители покупали у меня торт?

— Нет, — мотает головой.