Харпер остановил свою лошадь у ближайшего фургона. Если майор Шарп хотел найти женщину, то Харпер хотел позаботиться о благополучии своего брака. На богу фургона была надпись, сделанная по трафарету: Domaine Exterieur de S.M. L’Empereur. Он задумался, что она означает, затем вытащил нож, разрезал брезент, и начал открывать первый ящик.

Шарп наблюдал за британскими пехотинцами, которые походили на детей, попавших в сказочную страну сокровищ. Он думал о фургонах маркизы, о том, разграбили ли их тоже и если да, то пыталась ли она защитить их от мушкетов и штыков. Он приподнялся на стременах. Черт бы все это побрал! Ее карета здесь, и она должна быть рядом… потом он предположил, что она, должно быть, сбежала в восточном направлении и бросила свои богатства. Или, возможно, Дюко увез ее. Он снова выругался. Он хотел бы встретить Дюко в этом хаосе — на один краткий миг, которого будет достаточно, чтобы использовать тяжелый палаш.

— Боже на его ирландских небесах! Иисус! Мария, матерь Божья, только посмотри на это. Боже, спаси Ирландию!

Шарп обернулся. Харпер поднял бриллиантовое ожерелье. Ирландец смотрел на Шарп с чистым восхищением.

— Откройте свой ранец, сэр.

— Патрик?

— За ради Христа, откройте свой ранец! — Шарп нахмурился. Он думал о маркизе. — Мистер Шарп, сэр!

— Что? — Он выкрикнул слово, все еще пытаясь увидеть золотую гриву волос в гаснущем свете.

— Дайте мне свой долбанный ранец! — заорал Харпер, как будто он обращался к особенно глупому новобранцу. — Дайте его мне!

Шарп повиновался, не понимая, что он делает. Харпер подозвал Ангела, чтобы тот помогал ему. Они привязали своих лошадей к фургону и забрались на поклажу, состоящую из запертых сундуков. Харпер вытащил из первого сундука груду маленьких кожаных коробочек, обернутых белым шелком. Он выбрасывал кожаные коробочки, складывая драгоценности, которые они содержали. Он работал быстро, зная как старый солдат, что нужно быстро использовать любую удачу. Он открывал кожаную коробочку за кожаной коробочкой, вынимая ожерелья, диадемы, браслеты, сережки, кулоны, броши, украшения ножен, художественные эмали, инкрустированные камнями, — достаточно, чтобы забить ранец Шарпа, потом его собственный и карманы Ангела. Он застегнул ранец Шарпа и бросил его офицеру.

— Подарки для дома, сэр.

Шарп забросил ранец за плечи.

— Где она, черт ее побери?

— Иисус знает.

Харпер раскрыл другой сундук и выругался. Он был забит бархатными салфетками, тщательно уложенными рядами. Харпер вывалил все на землю и запустил нож под следующую крышку.

— Боже еси на небеси! — В сундуке была золотая утварь из алтаря: кувшины, чаши, подсвечники, украшенная драгоценными камнями дарохранительница и большое золотое распятие. Он взял вещицы поменьше. Ангел нашел пару дуэльных пистолетов с позолоченными рукоятками. Он засунул их за пояс.

— Патрик! — Голос Шарпа был настойчив.

— Сэр?

— За мной!

Шарп пустил Карабина в галоп и исчез в хаосе. Харпер мельком увидел лицо офицера и подумал, что никогда не видел у Шарпа такого мрачного и дикого взгляда. Ирландец посмотрел на Ангела.

— Шевелись, парень.

Харпер вскочил на коня. Он сделал себя богатым — намного богаче, чем в самых диких мечтах мог вообразить самый дикий ирландец, отправляясь на войну, и, как истинный друг, он заодно сделал богатым Шарпа. Конечно, англичанин не заметил этого, но таков уж мистер Шарп. Мистер Шарп думает о ком-то другом, о другом сокровище.