Отказавшись назвать мне, во сколько обойдется нынешняя революция, он продолжал:

— Буржуазная революция, то есть решительное вмешательство в ход истории, ставящее своей главной целью охрану частной собственности и обеспечение прибылей — основы основ экономики Запада, с грабежом, воровством, бандитизмом несовместима. Это был бы нонсенс: пришлось бы грабить жилища рабочих или экспроприировать батраков — не знаю, доходит ли до вас моя мысль. Наша революция побеждает благодаря тому, что протекает в условиях сохранения существующего строя и добивается торжества новой, просвещенной и высококачественной демократии.

Прежнюю демократию, делавшую ставку на количество, мы критикуем справа за то, что при голосовании она создала нелепую уравниловку между силами и группами, не равными по их роли, значению и заслугам. Вы поспеваете за ходом моего рассуждения? Нет? Подумайте: разве мог хозяин, располагающий всего одним голосом, противостоять голосам с обратным знаком, поданным его подчиненными?

Какое же это равенство, черт возьми?! Буржуазии приходилось поступаться значительной частью своего капитала, своих ресурсов, чтобы иметь возможность манипулировать сознанием. К каким только средствам она не прибегала! Тут и бесчисленные мероприятия, направленные на то, чтобы обеспечить себе поддержку так называемой «клиентуры», и увеличение разрыва в оплате, и шантаж занятостью — иначе говоря, угроза увольнений и искусное перетягивание кое-кого на свою сторону.

И все это ради того, чтобы заручиться голосами нескольких миллионов дураков!

У вас, в вашей великой стране, дело поставлено правильно: зачем голосовать всем? Голосует только тот, кто записался заранее.

Именем читателей, которых я представляю, людей, в политике не разбирающихся, я прошу этот разговор прекратить и цитирую мнение одного знаменитого директора газеты, согласно которому великий журналист — тот, который стоит на уровне самого отсталого, а не передового своего читателя.

— Правильно. Значит, революция — это не только глубинный толчок к обновлению, не только test, которому нас подвергает история, но и задача управленческая: банковские счета, векселя... да, да, и векселя! В истории революций эти вещи не фигурируют, можно подумать, что революционеры питаются воздухом и песнями. В действительности каждый участник нам обходится свыше десяти тысяч лир в день: его надо прокормить, выдать ему жалованье, пособие, отдать ему его долю. Хорошо еще, что нам ничего не стоят солдаты. Наконец, планирование расходов дает нам то преимущество, что революция не продлится больше, чем это необходимо.

На площади Навона — она теперь уже не пешеходный островок, как раньше, — духовой оркестр из воспитанников военного училища исполняет допотопные (не иначе как времен Траяна) военные марши. Люди с улицы, безбородые, коротко остриженные, лакомятся мороженым и слушают музыку, контрапунктом которой служит привычная перекличка автомобильных гудков.

Ага, четверо повешенных, которых я мельком видел вчера вечером по дороге из Фьюмичино, все еще висят на пьяцца дель Пополо. Может быть, это просто куклы, пластмассовая реклама?.. И все-таки это не имитация, а настоящие рабочие.

Сейчас я вам объясню, как было дело, — чтобы лучше понять сущность и внешние проявления этой революции, стоит послушать. Представьте себе завод с четырьмя сотнями рабочих; предприниматель захотел свое предприятие перестроить и довести число рабочих до ста; тогда рабочие решают завод занять (?), как будто он их собственность.