– Может, и следует, – сказала она. – Пожалуйста, приезжайте.

Он пересек улицу и вошел в салун. За столом у стены трое играли в карты. У одного из них было узкое, скуластое лицо с тонкими, тщательно подстриженными белокурыми усами. У него были серые глаза и твердый, оценивающий взгляд, когда он смотрел на вошедшего Боудри. Другим был бородач, который недавно размахивал револьвером на крыльце.

Вслед за Чиком в салун вошли и расположились рядом с ним трое мужчин. Самый рослый из них заговорил, сразу же дав понять Боудри, кто из них кто.

– Приведи мне Чепина, Джефф. Приведи его сюда.

– По-моему, он только что уехал, – ответил другой – жилистый смуглый человек – но не тот, к кому обращались. – Я видел, как он уезжал на своем шарабане.

– Тогда догони его и приведи обратно, понравится ему это или нет!

Рослый мужчина – наверняка Бонелли. У него было твердое, словно из полированного дерева, лицо, яркие глаза и суровый взгляд.

Эрланджер вышел, и Боудри облокотился о стойку. В зеркале он поймал жесткий вопросительный взгляд Бонелли. Атмосфера в комнате наэлектризовалась, словно вот-вот что-то должно было случиться.

Один из играющих в карты обменял свои фишки на деньги и тихо вышел. Бородач перекинулся быстрыми взглядами с Бонелли. Человек с серыми глазами перемешал гибкими пальцами карты, а затем закурил тонкую, длинную сигарету.

– Кто мэр этого города? – В тишине комнаты вопрос Боудри прозвучал неожиданно громко. Бонелли посмотрел на него как бы в раздражении, но не ответил.

Кордова посмотрел на Чика.

– Что тебе надо от мэра? – спросил он.

– Я слышал, городу нужен шериф. Я ищу работу.

Человек с серыми глазами вынул изо рта сигарету, посмотрел на нее, потом на Боудри. Похоже, ситуация его развлекала.

Бонелли резко обернулся и оглядел Боудри с ног до головы. Глаза его сузились. Чик стоял спиной к бару, облокотившись на стойку локтями. Он уверенно и спокойно смотрел Бонелли в лицо.

– Тебе лучше двигать дальше, – сказал Кордова. – Эта должность может оставаться вакантной.

– У других может быть иное мнение. Совсем недавно я видел, как застрелили человека. В городе нельзя носить оружие. Можно попасть в невинных людей.

– Уж не ты ли его отберешь? – с презрением провозгласил Кордова.

– Я бы попросил людей оставлять оружие, когда они въезжают в город. А если они не согласятся, то мне пришлось бы отбирать его. В каждом городе есть честные жители, и в большинстве своем они предпочитают тишину и спокойствие.

Перед салуном громко протрещал и остановился шарабан, затем двери распахнулись, и вошел Чепин. Он был бледен, но в глазах его сверкала злость. Эрланджер шел за ним по пятам.

– Что это значит, Бонелли? – потребовал Чепин.

– Это значит, что я выкупаю твое ранчо, Чепин. Я предлагаю пять тысяч долларов за землю и скот.

– Пять тысяч? – неверящим тоном спросил Чепин. – Ранчо стоит пятьдесят, если не больше. Я не продаю.

– Конечно, продаешь, – Бонелли наслаждался собой. – Мои ребята обнаружили переклейменный скот. Мое клеймо сменено на твое. Ты ведь знаешь, мы вешаем скотокрадов.

– Я в своей жизни никогда не крал! – Ярость Чепина не мешала ему говорить с осторожностью. – Это все подстроено, Бонелли. Вы пытаетесь вынудить меня продать ранчо.

– Ты хочешь сказать, что я вру? – мягко произнес Бонелли. Он отошел от бара. Его намерения были очевидны.

Чепин знал, что будет приговорен к смерти, если скажет сейчас неверное слово. Он был смелый, но не безрассудно смелый, и к тому же в шарабане его ждала дочь.