|
Небуйные сани после двух – трех таких обид решили защищаться. Пропустивши вперед буйные сани, нахватали сами пригоршни молодого снега, осторожно нахватали, так что буйные сани не заметили. Вот буйные сани опять поехали шагом, отстали, а небуйные сани едут коварно, не показали, обгоняя, никакого вида, что запаслись оружием; вот буйные сани опять несутся на них с гвалтом и гиканьем, небуйные сани приготовились дать отличный отпор сюрпризом, но что это? буйные сани берут вправо, через канавку, – им все нипочем, – проносятся мимо в пяти саженях: «да, это она догадалась, схватила вожжи сама, стоит и правит», говорят небуйные сани: – «нет, нет, догоним! отомстим! Отчаянная скачка. Догонят или не догонят? – «Догоним!» с восторгом говорят небуйные сани, – «нет», с отчаянием говорят они, «догоним», с новым восторгом. – «Догонят!» с отчаянием говорят буйные сани, – «не догонят!» с восторгом говорят они. – Догонят или не догонят?
На небуйных санях сидели Кирсановы и Бьюмонты; на буйных четыре человека молодежи и одна дама, и от нее‑то все буйство буйных саней. – Здравствуйте, mesdames и messieurs, мы очень, очень рады снова видеть вас, – говорит она с площадки заводского подъезда: – господа, помогите же дамам выйти из саней, – прибавляет она, обращаясь к своим спутникам. Скорее, скорее в комнаты? мороз нарумянил всех! – Здравствуйте, старикашка! Да он у вас вовсе еще не старик! Катерина Васильевна, что это вы наговорили мне про него, будто он старик? он еще будет волочиться за мною. Будете, милый старикашка? – говорит дама буйных саней. – Буду, – говорит Полозов, уже очарованный тем, что она ласково погладила его седые бакенбарды. – Дети, позволяете ему волочиться за мною? – Позволяем, – говорит один из молодежи. – Нет, нет! – говорят трое других. Но что ж это дама буйных саней вся в черном? Траур это, или каприз? – Однако я устала, – говорит она и бросается на турецкий диван, идущий во всю длину одной стены зала. – Дети, больше подушек! да не мне одной! и другие дамы, я думаю, устали. – Да, вы и нас измучили, – говорит Катерина Васильевна. – Как меня разбила скачка за вами по ухабам! – говорит Вера Павловна. – Хорошо, что до завода оставалась только одна верста! – говорит Катерина Васильевна. Обе опускаются на диван и подушки в изнеможении. – Вы недогадливы! Да вы, верно, мало ездили вскачь? Вы бы встали, как я; тогда ухабы – ничего. – Даже и мы порядочно устали, – говорит за себя и за Бьюмонта Кирсанов. Они садятся подле своих жен. Кирсанов обнял Веру Павловну; Бьюмонт взял руку Катерины Васильевны. Идиллическая картина. Приятно видеть счастливые браки. Но по лицу дамы в трауре {138} пробежала тень, на один миг, так что никто не заметил, кроме одного из ее молодых спутников; он отошел к окну и стал всматриваться в арабески, слегка набросанные морозом на стекле. – Mesdames, ваши истории очень любопытны, но я ничего хорошенько не слышала, знаю только, что они и трогательны, и забавны, и кончаются счастливо, я люблю это. А где же старикашка? – Он хозяйничает, приготовляет закуску; это его всегда занимает, – сказала Катерина Васильевна. – Ну, бог с ним в таком случае. Расскажите же, пожалуйста. Только коротко; я люблю, чтобы рассказывали коротко. – Я буду рассказывать очень коротко, – сказала Вера Павловна: – начинается с меня; когда дойдет очередь до других, пусть они рассказывают. |
