– Уходи, – посоветовал я Морриган, продолжая сверлить ее взглядом. – После того, как начнется, я уже ничего тебе не гарантирую.

Она покачала головой, но смотрела она уже не на меня, а на Вотана. И мгновением раньше их главный покачал капюшоном.

– Уважаю вашу решимость, – сказал я. – Давайте уже начинать.

Но начинать на самом деле никто не хотел. Одно дело – прыгать на кого-то толпой, и совсем другое. когда ты понимаешь, что именно тебе может прилететь ответка. А в том, что я способен… низвергнуть пару-тройку собравшихся, как я полагаю, никто не сомневался. И входить в число невезучих никто не стремился.

Арес снял шлем.

– Я – бог войны, а всем известно, что война – не слишком честная штука, – сказал он. – Но чтобы вот так, тремя десятками на одного, это уже перебор.

– Так уходи, – сказал ему Вотан, даже не повернув головы. – Но будь уверен, что твой сегодняшний поступок мы все запомним.

– Надеюсь на это, – сказал Арес, выходя из компании богов и становясь рядом со мной.

– Что ты делаешь? – спросил Вотан.

– Я не боюсь конкуренции, – сказал Арес, надевая шлем обратно на голову и обнажая меч.

По сути, расклад поменялся не слишком сильно, если чисто математически на это посмотреть. Было тридцать два на одного, стало – тридцать один на двоих, а шансы всегда на стороне больших батальонов.

Но меня радовало, что среди них нашлись те, кто не просто колебался, а был готов принять другую точку зрения. Значит, все это не так уж безнадежно.

Хотя, конечно, я бы предпочел, чтобы он принял предложение Вотана и просто ушел. Так мне было бы проще, наверное.

Но я знал, что такое предложение оскорбит бога войны, поэтому промолчал.

Клавдия соткалась из воздуха и легла мне в руку. На этот раз на ней не было никаких наворотов от сумрачного гномского гения, никаких дополнительных лезвий, металлических набоек или рун.

Просто кусок дерева, который удобно лежит в ладони.

– Значит, вы выбрали смерть, – сказал Вотан.

– Таков путь, – сказал ему Арес.

Вотан сделал шаг назад, видимо, ему понадобилось место для маневра, копье исчезло, а место него в его руках появилась здоровенная секира, по лезвию которой бегали молнии.

Эфиальт снова ударил в спину. То ли понимал, что в прямой схватке у него вообще нет шансов, то ли хотел выслужиться перед начальством, то ли просто нервы не выдержали.

Я увернулся, скользнул к нему вдоль древка копья – у него их бесконечно количество, что ли? – и ударил его Клавдией в голову. А поскольку меня все это уже достало, я почти не сдерживался и сил в удар вложил куда больше, чем надо было.

Божественная голова лопнула, как перезревший арбуз, и бог предательства картинно завалился на бок, выронив из рук копье. Зрелище было, прямо скажем, не очень приятное, и на какой-то краткий миг я понадеялся, им оно тоже настолько не понравится, что они побегут.

Но они не побежали.

Не захотели.

Или не смогли.

* * *

Гарри Борден сделал шаг обратно, и тут же сделался бледным, а по его лбе потек пот. Он покачнулся, но подсуетившиеся дед Егор с Артуром поддержали его и не дали упасть.

– Как прошло? – спросил Виталик, вставая из-за стола.

– Не без эксцессов, – сказал Гарри. – Но дело сделано.

– Я не чувствую разницы, – сказал Федор и добавил спустя всего несколько секунд. – Хотя нет, уже чувствую. Интерфейс не вызывается.

Он встал в позу кастующего мага и попытался сотворить фаербол, но даже искорка не промелькнула у него на ладони.