Сьюзан наклонилась вперед и дрожащими пальцами взяла фотографию.

– Какие они красивые, – благоговейно произнесла она, прижимая руку к губам.

– Вы на них очень похожи, – откликнулась Пег.

– Бруно пытался вызволить Клару из Уилларда, – продолжила Пег, – но его тоже забрали в больницу.

– Зачем? – поразилась Сьюзан.

Пег взглянула на Иззи. Они договорились не торопиться и не рассказывать Сьюзан свою версию, согласно которой доктор Роуч объявил Бруно сумасшедшим, чтобы тот не узнал, что он взял его ребенка себе. Не стоит обрушивать на Сьюзан такую шокирующую новость. Кроме того, они не были стопроцентно уверены, что это так.

– Мы точно не знаем, – ответила Пег.

– Его выпустили оттуда?

– Мы точно не знаем, что случилось, потому что понятия не имели, что он тоже был пациентом Уилларда, – пояснила Иззи. – Иначе мы бы поискали его документы, когда получили доступ в архивы.

– Возможно, нам еще представится такой шанс, – предположила Пег, – но, если честно, я в этом сомневаюсь.

– Картрайт… – произнесла Сьюзан, похлопывая себе по подбородку. – Мне знакомо это имя. Генри Картрайт и его жена погибли во время пожара в тоннеле Холланда. Мне тогда было двадцать лет. Все журналисты трубили об этом, потому что он был знаменитым банкиром.

– Это ваши бабушка и дедушка, – сказала Иззи.

Сьюзан вскинула брови.

– Откуда вы знаете?

Иззи набрала в грудь воздуха, достала из сумки блокнот и положила его стол.

– Здесь все написано, – объяснила она. – Это дневник вашей матери.

Сьюзан ахнула и осторожно дотронулась до зеленой кожаной обложки. Она открыла дневник и пробежала взглядом по первым строчкам.

– Оставьте его себе, – предложила Пег.

Сьюзан долго молчала, потом взяла дневник и прижала его к груди.

– Спасибо вам большое, – поблагодарила она, улыбаясь сквозь слезы. – Даже не знаю, как вас благодарить!

Она снова взяла фотографию. У нее дрожали губы.

Иззи кашлянула.

– Это еще не все, – сердце, казалось, вот вот взорвется. – Ваша мать не умерла при родах. В прошлом году Уиллард закрыли, и ее перевели в дом престарелых в Итаке.

Сьюзан уронила фотографию и прижала руку ко рту. Глаза у нее стали большими, как блюдца.

– Может, когда вы прочитаете дневник, – продолжила Иззи, – вы захотите ее навестить?

ГЛАВА 24

ИЗЗИ И КЛАРА

Несмотря на то что День благодарения праздновали три недели назад, стены и окна дома престарелых в Итаке до сих пор украшали фигурки оранжевых индеек и первых переселенцев в черных шляпах. Иззи вместе с Пег и Сьюзан шагала по душным коридорам за молоденькой медсестрой в розовой униформе. На лбу у Иззи выступил пот. Она сняла куртку и повесила на руку. Надо было надеть что нибудь полегче. Воздух был пропитан застарелым запахом куриного супа, вареной картошки, хлорки и мочи. К ним, шаркая ногами, приблизился старик. Его заскорузлые руки сжимали две трости на четырех ножках, а пятнистая от возраста голова покачивалась над тоненькой шеей. Иззи смотрела прямо перед собой, чтобы не видеть в комнатах больничные койки, ходунки и седых старух в инвалидных креслах, не спускающих взгляда с орущих телеэкранов.

Она тихо чертыхнулась. Дом престарелых напомнил ей о тюремной палате, в которой лежала ее мать. Иззи облизала соленые от пота губы. В мире полно больных, несчастных людей, и никаких больниц, психушек и тюрем не хватит, чтобы исцелить их разбитые сердца, больные мозги и растоптанные души. Иззи набрала в грудь воздуха и постаралась прогнать эту мысль.