Собаки лают на нее, а она идет, и собаки ее не кусают, и она их не

боится.

Я тоже, как дядя Опанас, схватил кусок земли и замахнулся на собак и

опять крикнул: «Геть!» Они отскочили даже — так я на них бежал — и не стали

лаять, а только немножко.

А бабушка засмеялась и сказала:

— Ишь ты, какой молодец! Только зачем листья топчешь?

И села на корточки. И стала мне с лица счищать и говорит:

— Ты дыню ел. Вон сколько семечек налипло.

И показала мне семечки: они у меня к щекам присохли, а я не знал.

Дедушка тоже прибежал и говорит:

— Здравствуйте, Марья Васильевна!

А я сказал, что вот какой маленький арбуз мне дедушка дал, и показал

бабушке арбузик: он у меня за пазухой был.

ЧТО ДЕДУШКА РАССКАЗЫВАЛ

Бабушка сказала, что надо идти, что сейчас ужин скоро будет. А я

сказал, что дедушка обещал сказку.

Дедушка стал говорить:

— Ну, другим разом, придешь еще.

А я сказал, что он обещал, потому я и спал, а то бы я не стал спать.

Дедушка сказал:

— Ну, пойдем.

И мы пошли в шалаш.

Дедушка рассказал, что вот тут раньше ничего не росло. И никакого

баштана не было. И какое семечко ни садили, ничего не вырастало. А рос

бурьян. Это трава такая высокая, прямо как дерево, с человека ростом. И ее

косили косами и потом пахали — это значит — всю землю перерывали — и сеяли

зерна в эту землю.

А все равно вырастал бурьян. Там даже волки жили. И все боялись туда

ходить. Только один был охотник, он не боялся и убил там волка, очень

большого.

Этот дядя-охотник ничего не боялся. Он бурьян этот поджег со всех

сторон, а с одной стороны не поджег. Волк испугался и побежал. А никуда

нельзя — все огонь да огонь. Только в одну сторону можно, где огня нет.

Волк туда и побежал, а там дядя-охотник стоял с ружьем. Он волка — бух! — и

застрелил.

Дядя-охотник сказал, что земля очень хорошая, только надо очень сильно

ее перекопать. Охотник уехал. А перекапывать все равно никто не хотел, и

очень боялись все. И говорили, что земля эта заколдованная.

А вот теперь привезли сюда машину. Она — как автомобиль, только на ней

один человек может ехать. Один шофер — и больше никого. Она только для того,

чтобы к ней плуги прицеплять, — она потянет, прямо как паровоз. Она очень

хлопает и называется трактором.

Я засмеялся и сказал:

— Знаю: потому что трах! Потому она трахта.

Бабушка сказала, что не «трахта», а трактор, и совсем не потому, что

«трах».

И мы все смеялись. А я сказал тихонько:

— Все равно — трах!

Дедушка сказал, что как прицепили к трактору шесть плугов — это

которыми землю пашут, — они как стали перерывать весь бурьян, так только

корешки посыпались. Бурьян опять пробовал расти. Опять плугами всякими

перекопали землю.

И потом еще два раза перекапывали.

А потом посадили семечки и от арбуза, и от дыни, и от кабаков, и стал

баштан. А бурьяна и не видно, ни одной даже травинки.

Дедушка сказал, что вот вся сказка. А теперь мы сидим, где был бурьян.

И вот кабаки растут из семечек.

МЫ С БАБУШКОЙ УШЛИ К СЕБЕ

Я сказал:

— Дедушка, а семечек кабаковых дашь?

Дедушка сказал:

— А як же!

Это значит: «А как же!»

И дедушка стал в углу искать. Потом вытащил узелок. Это в платке были

семечки завязаны.