Изменить размер шрифта - +

— Оставшись в ранней юности без опоры, моему отцу пришлось самому пробиваться в жизни, — продолжала Ванесса. — К счастью, подобно своему деду, он любил давать уроки и так хорошо рисовал, что сразу продавал только что законченные картины.

Ванесса прервала свой рассказ.

— Продолжайте, — попросил маркиз.

— Ему заказали несколько семейных портретов, и когда он начал рисовать мою маму, то без памяти влюбился в нее.

Маркиз снова поглядел на портрет над камином.

— Я могу его понять, — сказал он. — По всей вероятности, она была очень красива, и вы очень похожи на нее, Ванесса.

— Я уже говорила вам в тот вечер, что мне до нее далеко, — возразила Ванесса. — Она была очень веселой и жизнерадостной. К сожалению, ни одна картина не способна это передать.

— Я понимаю ваши чувства, — отозвался маркиз.

Он оторвал взгляд от картины и посмотрел на нежную, белую шею Ванессы и ее маленький, круглый подбородок.

— Пожалуйста, продолжайте, — попросил он.

— Мама уже была помолвлена с богатым и знатным молодым человеком. Ее отец презирал художников. Папа ему очень не понравился, к тому же он был гораздо старше ее. Когда мама призналась моему деду, что хочет выйти замуж за папу, он пришел в ярость и запретил ему бывать в их доме.

— Я догадываюсь, что случилось потом, — улыбнулся маркиз.

— Мама сбежала с ним, и родные ее прокляли. Папе больно было об этом думать, и мы никогда не говорили о ее родителях.

— Но ваши родители были счастливы? — спросил маркиз.

— Они были очень счастливы, — с воодушевлением подтвердила Ванесса. — Без мамы дом кажется таким пустым, а бедный папа словно лишился точки опоры…

Она махнула рукой, и этот жест был красноречивее слов.

Оба какое-то время молчали. Затем маркиз спросил:

— Вы бываете на званых вечерах?

— У нас очень мало знакомых в Лондоне, — ответила Ванесса. — Мама не очень любила общество художников, а из своего круга она была изгнана.

— Я могу ее понять, — заметил маркиз, вспомнив о Ричарде Косуэе. — Но теперь, когда вашей мамы не стало, а отец болен, вам должно быть очень одиноко.

— У меня есть Доркас, — поправила его Ванесса и добавила: — И, конечно, с тех пор как папа заболел, я помогаю ему в… в работе.

Маркиз, видя, как расстраивает девушку разговор о родителях, решил перейти к чему-нибудь более приятному.

— Интересно, разрешит ли вам отец прокатиться со мной как-нибудь днем? Я уверен, что вы по достоинству оцените моих лошадей. Кстати, вчера на обратном пути в Лондон мои гнедые побили рекорд.

— Как это замечательно! — воскликнула Ванесса. — Мне очень нравятся лошади. Когда мы жили за городом, я часто ездила верхом. — После паузы она добавила: — Но когда мы покинули Лондон, у отца стало меньше заказов, и нам пришлось вернуться сюда.

— Я могу одолжить вам лошадь, если вам захочется прокатиться, — предложил маркиз, — а то некоторые из них застаиваются в стойлах.

Он увидел, как радостно заблестели глаза Ванессы. Потом она проговорила:

— Не думаю, что мне следует… принимать подобное предложение от вас, милорд… не так ли?

Это был вопрос ребенка, ищущего поддержки. Маркиз растерялся и не сразу смог ей ответить.

— Полагаю, что в этом нет ничего дурного, да и кто об этом узнает?

— Возможно, мне стоит об этом подумать, — заколебалась Ванесса.

Быстрый переход