— Видите? — улыбнулся отец Куин. — Что я вам говорил?

Сестра-настоятельница неспешно продолжала:

— Что бы ты почувствовал, Фрэнсис, если бы кто-нибудь пришел и сказал, что ты принадлежишь к другой вере?

Вздох облегчения слетел с моих губ: значит, это не связано с той пальбой.

— Я бы не поверил этому, мэм, — ответил я.

Все присутствовавшие разом заулыбались. Их гордые улыбки были красноречивее слов — «вот он, истинный мальчик-католик».

— Фрэнсис, а ты помнишь что-нибудь о своих родителях? — спросила сестра-настоятельница.

Это был совершенно идиотский вопрос, поскольку она прекрасно знала, что я находился в приюте с самого раннего детства и, конечно, ничего помнить не мог. И все же я вежливо ответил:

— Нет, мэм.

— Ну, хорошо, — продолжала она. — Мистер Бачалтер выясняет сведения о родителях всех детей, находящихся здесь. Время от времени он пытается отыскать что-то новое, чтобы помочь детям. И вот сейчас он хочет тебе кое-что сказать. — Она взглянула на следователя.

Было видно, что мистер Бачалтер испытывает неловкость.

— Видишь ли, Фрэнсис, — сказал он, — все выяснилось совсем недавно. Когда ты этим летом закончил начальную школу при церкви Святой Терезы, твое личное дело попало ко мне для проверки. — Тон его голоса стал почти извиняющимся. — При поступлении ученика в среднюю школу мы обязаны заново пересмотреть его личное дело — в данном случае твое, — для того чтобы уточнить, не обнаружились ли какие-либо новые сведения к тому моменту, как будет получено одобрение относительно дальнейшей учебы, и не объявились ли какие-либо родственники. Короче говоря, мы нашли твоего родственника, который жив и здоров, твоего дядю, то есть брата твоей матери. Он написал нам о своей сестре, которая поехала в Нью-Йорк в то время, когда ты должен был родиться. Она умерла во время родов. Он опознал сестру по колечку, которое она носила и которое было приложено к твоему личному делу. Это кольцо, которое должно было быть передано тебе по достижении определенного возраста, хотя и не является ценным, тем не менее весьма необычно. Его описание, сделанное твоим дядей, и помогло определить, что умершая женщина являлась твоей матерью. И сейчас он хочет, чтобы мы все официально оформили и чтобы ты жил с ним. Мы выяснили, что он достойный, респектабельный человек. У него двое детей. Он сможет обеспечить тебе хорошие условия жизни и будет заботиться о тебе. — На этом мистер Бачалтер завершил свою речь.

— Но, видишь ли, Фрэнсис, — поспешно вставил отец Куин, — он не такой, как мы, — при этом голос его стал серьезным и подчеркнуто спокойным. — Он другого вероисповедания.

Я вопросительно взглянул на отца Куина.

— Другого вероисповедания? — повторил я его слова, вдумываясь в их смысл.

— Да, Фрэнсис, — сказал он грустно, — он не католик.

Я так толком и не понял, к чему он клонил.

— По всей вероятности, — вступил в разговор брат Бернард, — после того, как будет покончено с незначительными формальностями, ты будешь жить у него. Но все равно, не забудь того, чему тебя здесь учили. Никогда не забывай ту Церковь, которая приняла тебя в свое лоно и вырастила. Будь всегда хорошим католиком, что бы ни говорили люди.

— Да, брат Бернард, — сказал я, еще более озадаченный.

— Твой дядя здесь. Хочешь увидеться с ним? — мягко спросила сестра-настоятельница.

— Да, мэм, — машинально ответил я. Я был в полном смятении: у меня есть родные! Я не ублюдок, у меня есть семья!

Мистер Бачалтер подошел к двери.