Так вот и сторожа не обошел. Тот совсем дряхлый дед. В воскресенье после бани рюмку самогонки выпил. Лицо запунцовело, выдало старика. Тот, как на грех, на завалинке грелся. Иван мимо шел. Увидел сторожа, на всю деревню высмеял. Сказал, что дед со своим петухом весь выходной на кулачки бился. А посередине бутылка самогона стояла. Чтоб победителю досталась. Так что придумали, с одного стакана пили. За каждый удачный удар. Хорошо, что бабка увидела и отняла. А то бы дед и сегодня на работу не появился, а петух к нашесту дорогу не нашел.

Старик-сторож и сам над собой посмеялся. Старый петух и впрямь всегда сидел у него на плече, что-то ворчал в самое ухо.

Но с тех пор сторож, выпивши, не сидел на завалинке. Заваливался на печку, подальше от глаз Ивана.

А тот шел по деревне, подмечая все, каждую мелочь. Вот услышал ненароком шум в доме молодых. Поругались или опять невестка со свекровью не поладили. Надо успокоить, чего бабы раскудахтались? А они из-за внуков поругались. Чей малец мимо горшка навалил и размазал по полу.

— Вы хоть уберите! В доме дышать нечем. К чему базарите? Обоих пацанов в детский сад. Уже большие, там их быстро к порядку приучат.

— Я свово не отдам! Чем сама займусь. Мой, такого не утворит. Это ее засранец отмочил. Мой на горшок давно ходит!

— И не ври! Это твой навалял. У него вся жопа в говне, а у моего чистая!

— Бабы! Кончай базар. Скоро сами обсеритесь в ругачке. Лучше шли бы няньками в детсад. И дети были бы догляжены и копейка в доме не лишняя, — так и уговорил обоих уходя.

Согласились старухи легко и просто.

А и Сашка времени не терял впустую. Отпустил своих дорожниц в парниководы. Состарились девки, не стало сил. Пришлось замену им подыскивать. С прежними дружно работали, не ругались, помогали друг другу. Мало того, бухать всех отучил, устроил в жизни, теперь ни за одну не боялся. Знал, на ноги встали уверенно. К Сашке, как к родному брату относятся, и время от времени навещают

Принесут в карманах свежих огурцов и помидоров. Первеньких, Сашку спешат угостить. Он свой…

— Ешь голубчик, кушай наше солнышко, цветок ненаглядный! К кому вечером пойдешь? К Тоньке-свинарке, иль к Клавде-птичнице? Знай, родимый, этих в дорожницы не уломаешь. Они к тяжкой работе несвычны. На ночь запросто уговоришь. Но не в бригаду. Тут особое отношение нужно и ситуация, чтобы как нас за кадык взяла, и самим жить захотелось не хуже других, — говорила Настя.

— Ищи незамужних. Семейные не пойдут. Мужики не пустят пупки и спины рвать. Какие ни на есть бабы, а свои, их жалко. Вон меня Мишка дома сидеть заставляет. Все ж хозяйство в доме. А я втянулась. И заработок не лишний. Но молодые теперь на это не смотрят. Им нужна чистая работа, карьерный рост. Чтоб компьютер перед рожей стоял. Мы такого не знали. Все это появилось позже. Мы искали работу совсем другую. Чтоб нас взяли. А ты во всем помог. Таких нынче мало. Как жаль расставаться и уходить от тебя. Ты нам и брат, и друг. Пошли лучше с нами. Ты везде своим будешь, наш кореш и дружбан. Жаль, что и среди мужиков таких людей мало, — вздыхали бабы…

Сашке и самому нелегко было расставаться с дорожницами. За прошедшее время он привык к ним, и искать новых людей, привыкать к ним заново было не так просто.

Он сидел дома, задумчивый и хмурый, когда в дом внезапно вошла Анна и сказала весело:

— А у меня каникулы! К сессии подготовилась, сдала, теперь отдых! Ох, и отосплюсь за все время сразу!

— А я опять без работы. Бабы от меня ушли. Состарились, сказали, новых искать. Где их теперь взять, работать никто не хочет, — понурился человек.