Громыхая разболтанными бортами и обдавая пылью сгрудившихся по сторонам солдат, КамАЗ выскочил за ворота лагеря. Теперь мы на предельной скорости понеслись к выезду на трассу.

Еще только соображая, брать или не брать генерала в заложники, мы вспомнили про оставленный нами неподалеку «лендровер», – понятное дело, что мы и не думали уходить от погони (а то, что она стопроцентно будет, никто из нас не сомневался) на тяжелом грузовике, тут нужен был более мобильный транспорт, и «лендровер» был как нельзя более кстати.

– Что будем делать с бочкой? – спросил Артист, когда через пять минут Муха остановил КамАЗ у того места, где мы оставили трофейный джип. – Может, мы ее тут где‑нибудь закопаем?

– Во‑первых, не успеем. Во‑вторых, так ее быстро найдут, – возразил я. – А в‑третьих, ее надо тащить за собой: это наше единственное доказательство, что мы говорим правду.

– Ну и куда мы ее? – поинтересовался Муха. – Нас и так уже шестеро...

– Ничего, сзади за сиденьем есть место, поместится. Только привяжем ее покрепче, чтобы не било на ухабах. Не хватало еще, чтобы ее повредило...

Мухе с Боцманом хватило минуты, чтобы прикрутить бочку оказавшимся в багажнике джипа тросом к задней спинке сиденья. Остальные уже сидели в машине: мы с Артистом сели вперед, рядом с водительским креслом, Док с генералом устроились сзади. Генерал занял чуть ли не половину достаточно широкого заднего диванчика «лендровера»; а уж когда туда влез еще здоровущий Боцман, им всем там стало тесновато, хоть и просторная машина «лендровер». Но кому сейчас легко? Мы впереди тоже не особенно шиковали, я чуть ли не на ручнике сидел.

– Ну что, теперь куда? – спросил Муха.

– В город, куда еще... – первым откликнулся Артист.

– Давай, Олег, трогай, у нас форы совсем не осталось, – попросил я. И, видя, что ответ Артиста нашего водителя не удовлетворил, добавил: – Держи на областной центр.

– Похоже, у нас теперь нет выбора...

– Эх, прокачу! – залихватски крикнул Муха и вдавил педаль газа до упора.

Джип пулей выскочил из кустов – и как раз вовремя: метрах в тридцати от нас по грунтовке пылили два БТР; из башни первой машины торчала знакомая нам усатая голова капитана в шлемофоне.

– Глянь, командир, никак генерала своего выручать собрались... – Артист толкнул меня локтем.

Генерал закряхтел на заднем сиденье, но ничего не сказал.

– Олежек, жми! – вместо ответа посоветовал я Мухе.

– Уже! – весело засмеялся он.

Мы гнали по бездорожью, и здесь БТР, шедшие параллельным курсом по грунтовке, имели преимущество. Но через пару минут впереди показалась трасса. Джип, взлетев метра на полтора над шоссейным покрытием, плавно приземлился, выровнялся и ходко пошел, заметно увеличивая расстояние между нами и БТР.

– Ну теперь они нас точно не достанут! – снова засмеялся Муха.

Я внутренне улыбнулся: поразительно, как шоферов – если, конечно, они настоящие профи – радуют хорошие машины. Казалось бы, у нас у всех сейчас напряг, неизвестно, что ждет впереди, а Муха радуется, как ребенок... А все потому, что тачка слушается руля, что нигде ничего не стучит, как в наших «Москвичах» с «Жигулями», что запаса скорости у него столько, что ему по силам обогнать на этой дороге любой автомобиль...

Я немного позволил себе расслабиться. И сразу же почувствовал мерзкий запах, исходящий от генерала, – видимо, он там, зажатый между Боцманом и Доком, совсем упарился.