– Сам виноват, кем бы ты ни был. Бойцы злые были, пятые сутки в лесу сидели, пока смогли нащупать дырку в вашем кольце. А тут ты, да еще и отряд большой притащил. Вот и отвели душу. Вообще, конечно, я уже сделал выговор за это. Разве «языка» так берут? Ты чуть живой был, как не помер, непонятно.

– Если честно, то думал, сдохну. Переборщили ребятки. Можно было и аккуратнее, я ведь не стрелял никуда.

– Это да, рассказали, что просто шел позади цепи. Но солдаты твои, которых в плен взяли, указали на тебя как на командира.

– Я им и был, аж несколько часов. Блин, товарищ комиссар, ну не надо, а? Ведь я же понимаю, что вы меня на разговор выводите. Не нужно это вам, поверьте. Передайте, что я прошу, увидите, спасибо потом скажете, что я ничего вам не рассказал. И, для общего блага, бойцам в отряде также ни слова.

– Ладно, но, как и говорил, нарушать распорядок я не стану. Нам и так приходится за двадцать верст уходить, в болото, чтобы на связь выйти.

– А вот тут ваше право. Я не тороплю. Правда, поторопить потом захочет руководство…

– Сеанс завтра, рано утром. Так что жди. Сейчас принесут поесть и воды. Не вздумай дурить, отряд большой, незаметно не уйдешь. Людмилу позову, пусть рану тебе еще раз осмотрит. Может, перевязать надо, рассадили серьезно.

– Хорошо, – просто ответил я и откинулся на скатку, что служила мне подушкой.

Хорошенькая девушка по имени Людмила пришла через минуту после выхода комиссара. Возле входа опять стоял наготове боец с оружием. Осторожно, значит, что-то ей сказали, приподняла мою голову и положила скатку так, чтобы голова оказалась выше. Так же осторожно размотала тряпку, что служила бинтом, и под мой легкий вскрик оторвала тампон. Это оказался еще один кусок тряпки, свернутый на манер ватного тампона. Девушка встала и взяла со столика поднос. На нем я разглядел инструменты и чистые тряпки. Людмила бережно, я бы даже сказал нежно, промакивала рану, смачивая чем-то пахучим. Убрав капельки крови, скорее всего вытекшие после отрыва тампона, она вновь наложила повязку, правда, тампоном была уже вата.

– Спасибо, – неожиданно даже для себя произнес я. Как мне показалось, девушка даже вздрогнула. Но, ничего не ответив, вышла из землянки.

Часов не было, партизаны сняли все, так что времени я не знал. Сколько я так лежал, не знаю, но когда уже хотелось спать, вновь пришел комиссар.

– У немцев шум стоит, ребята вернулись. Говорят, там целую операцию развернули, надеясь поймать тех, кого ты ловил. Только вот там нет уже никого. Да и немцам самим досталось, налет был.

– Я никого не ловил. Давайте уже не будем, а? Какие у вас там силы были, что так прошли по немцам, как катком?

– Рота, по армейским меркам. Нам кровь из носу нужно было выйти, вот и вышли. Так что думаешь, не тебя там ищут?

– Откуда мне знать? – удивился я вполне натурально. – Может, и меня. У немцев нехватка среднего комсостава, но я сомневаюсь, что поиски ведут именно из-за меня. Не та фигура.

– А себя ты к ним не причисляешь? – хитро так посмотрел на меня комиссар.

– Когда был у них, причислял. Но я же не там? – усмехнулся я.

– Ладно. Спи давай, два часа ночи уже. В четыре выходят наши связисты, им еще дорога предстоит дальняя, вернутся к полудню. Надеюсь, тогда и поговорим.

– Вряд ли, – пожал я плечами. – Они ведь только запрос отправят, когда еще информация дойдет до нужных людей.

– Думаешь, дойдет? – вновь лукаво посмотрел комиссар.

– Сомневаюсь, – честно сказал я, – времени прошло много.