– Цистернино – аварийный техник, так что он решает, какой инструмент правильный, – сказала Мендес. – Это уже третий по счету техник, которого ты достала, а прошел всего месяц.

– Тогда просто разрешите мне самой заниматься починкой. Я свое дело знаю.

– Забавно, что ты это предлагаешь, – Мендес наклонилась вперед и сложила руки на столе. – Я думала о том, чтобы тебя повысить, особенно с учетом ухода Цистернино.

– Он уволился?

– Ничего не могу поделать, он нашел работу получше, – Мендес провела пальцами по экрану пада. – Я подумала, что если тебя повысить, то это заставит заткнуться и тебя, и техников. И тогда ты наконец перестанешь всех раздражать. Так что я проверила твои данные.

Аманда нахмурилась.

– Погодите, а раньше вы этого не делали?

– Я перестала проверять помощников, потому что большая их часть бежала откуда-то с Земли, и почти у всех в прошлом было нечто такое, о чем я не хотела ничего знать. Но в случае техников мне нужна полная информация, так что я запустила проверку.

– Тогда в чем проблема? – Аманда демонстративно сложила руки на груди. – Мне только двадцать один. Я ничего не сделала.

– Не совсем так. У тебя были родственники на «Ностромо».

– Да, моя мать пропала без вести вместе со всей командой. Что с того? Как уже сказано, сама я не сделала ничего, что не прошло бы проверку.

Конечно, в ее детстве случилось происшествие-другое, но «Вейланд-Ютани» удалили эти записи.

– Ты – нет, – сказала Мендес. – А вот твой отчим…

– Вот дерьмо, – глубокий вздох прозвучал почти как рычание. – Послушайте, я ничего не могу поделать с тем, что творил мой отчим, и в любом случае, какое это имеет значение?

– Это часть характеристики.

– И какое отношение его характер имеет ко мне?

Мендес взглянула на планшет.

– Согласно записям, Пол Картер гостит у Королевской канадской конной полиции вот уже два года и задержится еще на столько же, если только не выйдет по досрочному.

– Не выйдет, – заверила Аманда. – Он думает, что комиссия по рассмотрению досрочного освобождения состоит из идиотов и имеет привычку им это высказывать.

– И снова дурной нрав, – Мендес покачала головой. Ее это, похоже, забавляло. – Надо сказать, Рипли, я даже и не подозревала, что конники еще существуют.

Аманда кивнула.

– Севернее сорок девятой параллели они заправляют всем, что не находится непосредственно в городе. Включая Анмор – это к северо-востоку от Ванкувера. А еще они терпеть не могут, когда их называют конниками. Мой отчим испытал это на собственной шкуре.

– Его посадили в тюрьму за то, что он назвал их конниками?

– Нет, за то, что он избил нескольких полицейских. Правда, это было после того, как они попросили не называть их так. Мой отчим к просьбе не прислушался.

– Потому что был пьян?

– Это официальная причина, – Аманда пожала плечами. – Умение слушать никогда не относилось к его сильным сторонам. В любом случае это произошло в ту ночь, когда мне исполнилось восемнадцать, и напился он из страха, что теперь придется искать работу. Отчим повредил спину, когда мне было шестнадцать, и я бросила школу, чтобы мы не умерли с голоду.

Мендес потерла подбородок и кивнула.

– И в восемнадцать ты уже не обязана была с ним жить.

– Ага. Я и не стала.